Приходилось еще и ужин готовить. Павло Захарович, охранявший расположение опергруппы, продукты заготавливал, чистил картошку, но самой готовки избегал, ибо съедобно у него получалось не всегда. Кстати, имел теперь на погонах товарищ Торчок единственную ефрейторскую лычку: за былое упрямство был разжалован в рядовые, но за выполнение задач на Даугаве слегка реабилитирован в звании.

– Вот вас мотало, – с некоторой обидой заметил Тимофей, чистя вареные яйца. – А я вроде как в отпуске прохлаждался.

– Отож успеешь, – Павло Захарович залил в рукомойник свежей воды. – Война еще длинная, Тима.

Приезжали усталые офицеры, умывались, накидывались на ужин. Разговор шел малопонятный, технический, но было ясно, что успехи имеются. Тимофей разливал чай, вешал для просушки шинели – служба малопочетная, но тылы тоже нужно обеспечивать, это товарищ Лавренко точно знал.

Грузовичок все-таки довели до ума, ездить на нем можно было без опаски. Офицеры-техники спорили, какой он все-таки марки: больше «пежо» или «опель» – средство транспорта и до попадания в опергруппу было весьма немолодо и сочетало признаки «разных кровей.» Но так-то ничего: кабина просторная, а короткий, но вместительный кузов подремонтировали. Вполне себе средство. Тимофей слегка освоился и на водительском месте. Понятно, истинным шофером не стал, но в случае чего пару километров вполне мог прорулить.

Война шла дальше. Все вокруг говорили о Будапеште. Наши на фронте жали, неуклонно охватывая столицу клещами прорывов. Взяты Марлин, Страка, уже взят Мишкольц… Да, сержантам названия этих географических мест по большей части неведомы. Но понятно, что дело будет, и будет там. Планы города, фото, нелегкие названия улиц и площадей, замков и дворцов… Наверное, какие-то опергруппы уже там внутри – в огромном городе, готовящемся стать крепостью, набитом эсэсовцами и салашистами, что клянутся разгромить наступающие силы Красной Армии. Ничего, пусть обманывают себя.

На этот раз группа старшего лейтенанта Землякова должна идти во втором эшелоне. Задача: по горячим следам захватить и исследовать материалы одного хитрого завода, разрабатывавшего специальное оборудование для секретных экспериментов. Уничтожить следы за собой гитлеровцы уже не успеют, но на месте будет важен каждый час. Мародеры, ворье, да иной раз и наши чересчур хозяйственные бойцы проходящих частей или инициативные старшины АХЧ[42] иной раз наносят следствию не меньше вреда.

* * *

Из Сегеда группа выдвинулась 6 декабря. Тимофей с удобством сидел на тщательно уложенном имуществе, в оснащении группы теперь имелись ватные спальные мешки – роскошь, до сих пор не встречавшаяся сержанту Лавренко. Даже сидеть на таких пухлых чехлах-валиках – удовольствие. Катили по широкому асфальтированному шоссе, ничуть не разбомбленному. Указатели… Субботица, Ходмезевашархель, что б ему, корявому… и крупное понятное – Будапешт. А за дорогой грязища, чахлые редкие деревца, дома нескончаемых хуторов и предместий. Низко висит зимнее небо, словно умытое отражение той бесконечной грязи. Что, в сущности, хорошо – все ж и налететь могут немцы.