Занялись делом: в машине следовало навести порядок, оружие перепроверить и смазать, патроны и иной боекомплект пересчитать. Отругали Сашку за отвратительное состояние карабина – дубина доисторическая, а не оружие. Водитель оправдывался, действительно продыху у него последнее время не было. Ничего, как раз вычистит, и остальные стволы пришло время в порядок привести. В ящиках с запасами резервного оружия опергруппы хранилась самозарядная винтовка. Торчок намекнул, что «отож вроде талисмана», и сел чистить сложный ствол. Тимофей помог, беседовали о всяких фронтовых случайностях и необъяснимых явлениях. Сашка рассказал о летчике, выпрыгнувшем из подбитого самолета – парашют не открылся, летун упал без него, но удачно – на склон горы. Прокатился вниз, ободрался, но даже ничего не переломал.

– Подъезжаем, думаем, сейчас кости собирать придется. А он сидит, смотрит ошалело: братцы, а я куда упал? Лицо красное, как ошпаренное! – красочно описывал водитель.

– Бывает, – согласился Тимофей, думая о старшем лейтенанте Нероде – вот бы повезло и старлею.

Остаток дня прошел с толком, а вечером Тимофей сварил настоящий кулеш. Павло Захарович сходил на продпункт, получил свежего хлеба на всю группу. Поужинали как люди.

– Отож я бы тебя командиром группы поставил, – сулил наевшийся Торчок. – Нет, как задание, так пусть специалисты указуют, а в маршах и переформированиях тебе руководить и командовать. Оно спокойнее выходит.

– Во сказал, – засмеялся Тимофей. – Где это видано, чтобы командир группы кашеварил? Лучше уж я на старшинских правах останусь.

Временно-подчиненные похрапывали в спальных мешках, Тимофей сидел, пригревшись с автоматом, думал о жене с сыном, о Будапеште. Ну, и о будущем. Может, доведется когда-нибудь группой командовать и офицерские погоны носить? Чем черт не шутит, пока начштаба спит.

* * *

Позавтракать не успели, Павло Захарович ушел за водой, только развели огонь, как к сараю-развалюхе, у которой расквартировались на ночлег остатки опергруппы, подкатил «додж». Тимофей сразу оценил залатанный капот – осколки машину порядком посекли – но все равно красавец-автомобиль, даже подкрасили его частично. Из кабины высунулся Сергеев, улыбнулся, хотя и несколько напряженно:

– Уже на месте, товарищ Лавренко?

Тимофей осознал – не один водитель, в кабине под тентом кто-то еще белесый ворочается.

На землю молодцевато соскочил невысокий офицер, покачнулся, и тут Тимофей осознал, что дело плохо. Но следовало соответствовать моменту:

– Смирна! – подал команду сержант Лавренко.

– Вольно, товарищи бойцы! – звонко ответил вновь прибывший.