«Додж» загнали вовнутрь, снаружи загородили побитым «опель-пежо». Стрельба нарастала – немцы открыли огонь из чего-то скорострельного, видимо, зенитного. Легкие снаряды пока особого вреда не причиняли, лишь сшибали черепицу с крыш. Но вот и мины от фрицев засвистели. Это уже хуже…

– Значит, так. Мы в оборону, Сергеев за машинами приглядывает, – сказал Тимофей, обозревая арсенал опергруппы. – Ну, «катюши» у нас нету, но все же и не с пустыми руками.

– Давай я с вами пойду, – вызвался Сергеев. – Захарычу бегать уже сложно.

– Отож добегу, – заверил Торчок. – То разумнее. Поскоку, ежели на прорыв идти, то я твою заокеанскую колесную гордость точно не заведу.

– Всё! Беремся! – распорядился Тимофей.

Когда отягощенная оружием боевая часть опергруппы выбежала на крошечную площадь перед станцией, на них накинулся какой-то майор:

– Куда драпаете? А ну-ка стой!

– Виноваты, товарищ майор. Не разобрались. Где позицию занять поудачнее? – Тимофей плюхнул на раздолбанную мостовую свой «жаб»-миномет.

– Блудливые контрразведчики, что ли? И даже с полутяжелым вооружением? – ядовито восхитился майор. – Тогда туда давай, сержант. Дом с флюгером видишь?

Группа двинула к дому, на котором вроде бы виднелось что-то похожее на флюгер. Несущий два лотка мин Торчок проворчал:

– В самую дупу послал майор. О тож мы чужие, шо нас беречь.

– Да тут щас везде эта ваша дупа, – справедливо заметил Сашка, которого кренило под неуравновешенностью трех минометных лотков.

Нет, позиция оказалась не из самых дурных – между домами и колодцем бойцы комендантских подразделений успели слегка окопаться, расковырять стены. Командовал тут немолодой грузный подполковник. Подивился незнакомым бойцам:

– Ладно, сержант, занимай позицию. Ты из этой дряни вообще стрелял-то?

– Обижаете, товарищ подполковник. Неказистое устройство, но вполне рабочее.

– Ну давай, выбирай огневую. Только по своим не вздумай пульнуть, – подполковник неспешно двинулся в темноту, донесся его спокойный бас.

– От то солидный командир, вдумчивый, – одобрил Торчок. – Не то, що наш.

Лейтенант Саламонов куда-то запропал, но опергруппа об этом не особо жалела. Некогда было. Тимофей спешно зарывался в землю – «коминтерн» так и мелькал, с хрустом перерубая корни и выбрасывая из словацких недр всякие осколки и черепки.