Ночевали, как говорится, «ни два, ни полтора» – в поле, на ветру, среди растерзанных гусеницами скирд. Торчок, оставленный часовым на всю ночь, порядком замерз. Под утро Тимофей его самовольно сменил, за что получил выговор. Пришлось врать, что желудок от сухомятки свело, все равно проснулся. Завтракали опять без чая. «Ничего, товарищи, у Будапешта будет время, отдохнете».

Опять тыркались по заторам, у переправы три с гаком часа простояли. Верил лейтенант Саламонов в очередность и дисциплину проезда, что очень верно, но нужно же понимать, что во фронтовой очереди бывает и своя первоочередная внутренняя очередность.

– Слушай, я не пойму – у него же две нашивки за ранения. Он был на фронте или нет? – тайком спросил Тимофей.

Сергеев, поневоле ставший экспертом по части нового командира, пожал плечами:

– Не пойму. Наград нет, нашивки есть. Трендит без остановки, но про фронт и ранения – молчок.

– А он не того… может, от немцев заслали? – полушутя спросил Тимофей.

– Вряд ли. Я же когда заехал спросить про ваше расположение в Отделе армии, мне его там и подсадили. Сам Григорьев и привел, усадил, на прощание руку пожал.

Майор Григорьев группе был хорошо известен – из армейского СМЕРШа, офицер суровый, но дельный. Надо думать, вполне проверен «наверху» этот несчастный Саламонов. Но отчего такой дурак?!

Поужинали нормально, с горячим, поскольку сухомятка уже всех доводила. Развели костер в траншее, откуда-то пованивало, но нахохлившийся лейтенант насчет чая и каши таки снизошел, возражать не стал. Ночью было холодно, выпал мокрый снег, охранявший машины сержант Лавренко грелся, мысленно ругая командира. Чего стоило в деревне или ферме встать? Полно же кругом жилья.

День выдался еще мрачнее и сырее. Тимофей спал в тряской кабине, снилось, что едут куда-то с Стефэ и Юриком, а рельсы как нарочно ребристые, не иначе диверсанты нагадили. Сержант Лавренко с трудом выпутался из глупого сна, долго приходил в себя, а придя, удивился. Катились проселком, довольно безлюдным, не разбитым. Навстречу прошла одинокая полуторка с пустыми бочками.

– Сашка, мы куда вообще едем?

– Так вон «додж», за ним и двигаемся. Спи дальше, сдается, обеда все одно не будет, а как встанем чтоб поссать, толкну.

– Это, конечно, спасибо, но, похоже, мы заблудились. Мы же на север едем?

– Так объезд, наверное. Лейтенант останавливался, уточнял. Раз десять уточнял. То Чарнаберне, то Сике-Пасек какие-то.

Никаких Сике-Пасеков сержант не помнил. Нет, так-то маршрут помнился, но не все подряд деревни и развилки в памяти остались. Хотя ощущение, что не туда поперлись, оставалось.