– Облава!

Послышались свистки городовых, и рябоватый мужчина, заметно припадая на одну ногу, ускорил шаг. Миг…

… и он перемахнул через перила, ловко заскакав по уступам скал.

Выбежавший из дворов молодой полицейский, бросился за ним, но подошвы форменных сапог заскользили по камням, он сорвался, и до вод Куры долетело лишь окровавленное тело.

– Шени дэда… – выплюнул ругательство подбежавший напарник, и ощерив редкие зубы, выхватил служебный револьвер и прищурился.

Выстрел! Ещё! Ещё…

Оскальзываясь на влажных камнях, ротмистр Микеладзе подошёл к лежащему на берегу реки телу, тронув сапогом окровавленную голову. Несколько секунд он смотрел в лицо убитого, давая подошвой сапога на раздробленную камнями скулу.

– Отбегался, Джугашвили, – с удовлетворением сказал жандарм, убирая ногу, – Да, прикройте ему лицо, что ли… а то фотограф запаздывает, а по такой жаре солнце и мухи сделают из него сущего Франкенштейна.

Короткая суета, и на лица убитого легла старая газета, которая тут же начала пропитываться кровью. Багровое пятно, расползаясь по странице, выделило строки…

«– В Эривани и Нахичевани продолжаются вооруженные столкновения между армянами и татарами[89]. Население терпит страшную нужду, с сёлами и городами сообщение прервано. Войска переутомлены. Жители покидают город.»

Эпилог

Эпилог

Белая ткань поползла вниз под звуки фанфар, упав к ногами собравшихся, и я, сипло втянув воздух через сцепленные до боли зубы, невидяще уставился на скульптурную композицию. Оглушительное молчание повисло над толпой, а потом на трибуну взошёл Вильгельм, и произнёс речь – так, как умел.

Ораторскими способностями Кайзер не отличается, и будучи большим любителем произносить речи экспромтом, говоря обычно отрывисто, сжато, заботясь более о сути сказанного, нежели о форме, из-за чего слова его звучат подчас достаточно двусмысленно. Но здесь и сейчас, у аллегорического памятника Крюгеру, его двусмысленные возвышенные речи, полные аллюзий и прямых отсылок, удивительно к месту.

Я же, не вслушиваясь в яростную риторику «паровозика Вилли», обеими руками опёрся на трость, стараясь не упасть от нахлынувших чувств, сухими глазами рассматривал памятник, стараясь не упустить ни единой детали. Скульптор изобразил покойного Крюгера мифическим титаном, весьма польстив внешности «дядюшки Пауля». Аллегорическая Великобритания представлена в виде старого, запаршивевшего уже, но всё ещё опасного льва-людоеда.

Могучий титан, умирая от полученных ран, давил в своих объятиях издыхающего хищника, меж тем как за спиной Крюгера прятались дети, олицетворяющие юные государства Южно-Африканского Союза. Аллегория вышла настолько недвусмысленной и оскорбительной, насколько это вообще возможно. Тем более, что…