Ала обязана первой встретить врага, поэтому выдвинулась вперед, растянувшись от берега реки до подножия возвышенности. Каждая турма построилась в пять шеренг по шесть человек в каждой. Трех человек под командованием Дуффа отправил на запад на разведку. Так и стояли, прислушиваясь к шуму сражение на возвышенности и высказывая предположения, что там происходит. Все были уверены, что повстанцы не продержатся долго, максимум до полудня, после чего вернемся в свой лагерь и пообедаем. Солнце поднималось все выше, но пока было не жарко. Да и холодный ветерок с гор делал наше ожидание комфортнее.

Заметив скакавшего галопом Дуффа, я решил, что на нас движется враг, крикнул своим подчиненным, чтобы приготовились к бою. Всё оказалось сложнее.

— Большой конный отряд повстанцев собирается обогнуть возвышенность с дальней стороны, — доложил Дуфф. — Мои люди следят за ними.

— Возвращайся к ним, продолжай слежку, — приказал я ему, а потом Кону: — Принимай командование алой. Съезжу к Цезарю, доложу о готовящейся атаке.

Проконсул не поверил бы любому эдую, привезшему подобное сообщение, так что придется ехать самому. По пути доложил Квинту Туллию Цицерону, куда и зачем еду.

— Не задерживайся долго, — потребовал легат. — Ты нужен мне здесь.

Я поскакал галопом, потому что каждая минута могла стать решающей. Больше времени ушло на то, чтобы найти Гая Юлию Цезаря. Обычно во время сражения он в пурпурном плаще, не зависимо от погоды, чтобы был заметен издали. Подчиненные должны видеть, что полководец с ними, не удрал пока. Я увидел человека в таком плаще возле стоявшего в резерве легиона, как оказалось, десятого. Обладателем плаща оказался Луций Росций Фабат, с небольшой свитой отъехавший от своего тринадцатого легиона, чтобы лучше видеть, как штурмуют Герговию. Он мне подсказал, где найти проконсула.

Гай Юлий Цезарь стоял на восточном склоне возвышенности, наблюдал, как легионеры, преодолев первую линию оборону, дошли до главных стен поселения. Кое-кто даже взобрался на них. Сопротивление все еще было сильное, но уже не было сомнений, что победа будет за римлянами. И тут подоспел я со своей вестью.

— Ты сам их видел? — спросил проконсул.

— Нет, — честно признался я, — но доверяю тому человеку, как себе.

Гай Юлий Цезарь посмотрел на север, откуда враг вот-вот должен был ударить во фланг наступающим легионам, потом на легионеров, сражавшихся на стенах поселения, потом на меня и опять на север.

— Трубить отступление, — твердо приказал он одному их своих помощников, юному и бестолковому, судя по тупой ухмылке, с какой наблюдал за сражением.