— Не бойся, мы тебя не тронем, — повторил я и отпустил косу. Чтобы побыстрее пришла в себя, спросил: — Много налетчиков в деревне?

Девчушка повернулась ко мне. Черные глаза все еще были с расширенными во всю радужку зрачками, ноздри широковатого носа раздувались при частом дыхании, и на левой щеке подергивалась жилка. Смугловатая кожа на лице, лбу и шее была чистой, без изъяна. Не красавица, конечно, но и не уродка.

— Много, — ответила она после продолжительной паузы.

— Когда они напали? — задал я следующий вопрос.

— Утром… не сразу, — с трудом подбирая слова, ответила она.

— Собираются уезжать? — продолжил я допрос на финикийском.

Этот язык был ей понятнее:

— Не знаю… Нет, наверное. Еду готовят.

— Это хорошо, — сделал я вывод, после чего сообщил девчушку: — Поедешь с нами в Эпифаней. Как разобьем парфян, вернешься.

— Хорошо, господин, — покорно молвила она.

Посадил ее на коня позади Гленна. Пацану будет приятно чувствовать руки девушки, которая держалась за него.

99

Децим Антоний, выслушав мой доклад, произнес мрачно:

— Значит, все-таки к нам идут.

— Пока неясно, — возразил я. — Это один из отрядов наемников. Наверняка они рассыпались в разные стороны, чтобы награбить побольше. Царевич Пакор может и не знать, что этот отряд здесь.

— Все равно надо послать гонца к Цицерону с сообщением, что враг идет в нашу сторону, — решил префект.

— Не спешил бы, — сказал я. — Утром пошлешь сразу с двумя сообщениями. Второе будет о разгроме этого отряда.

— Каком разгроме? — не понял он.

— Том, какой мы с тобой устроим, — сообщил я. — Неподалеку от деревни есть хорошее место для засады. Твои люди и большая часть моих спрячутся там, а остальные заманят врагов.

— Ты говорил, что их намного больше, чем вас, — напомнил Децим Антоний.