После завтрака мы с Гленном сели играть в нарды. Пытаюсь ввести эту игру в обиход римлян и германцев, но не получается, потому что мало кто умеет считать и еще меньше желающих научиться этому. Моим помощникам деваться было некуда, пришлось овладеть этим умением.

Бойд побежал в палатку к германцам. Там его угостят вином и байками о победах в боях. Судя по парочке, которые он мне пересказал как-то, барон Мюнхгаузен — скромный потомок одного из моих нынешних подчиненных.

Ливень с короткими перерывами продолжался еще почти двое суток. Когда я на третий день вышел к реке Сикор, уровень ее поднялся метров на десять или даже больше, из-за чего стала шире раза в три. Бурным грязным потоком неслась она к Средиземному морю, унося с собой вымытые с корнем деревья и кусты и прочий мусор. Оба наплавных моста как корова языком слизала. Никаких разговоров о том, чтобы возвести новые в ближайшие дни и речи не могло быть. Примерно такая же ситуация была и с другой стороны от нашего лагеря. Там километрах в сорока пяти от Сикора протекала до недавнего времени узкая и мелкая речушка с приятным названием Цинга. Теперь и она превратилась в широкую и глубокую горную реку со стремительным течением. Все междуречье было обобрано моими подчиненными задолго до прибытия Гая Юлия Цезаря, а получать продовольствие стало неоткуда. Цены на продукты питания стремительно поползли вверх. Через три дня модий (без малого девять литров) зерна стоил пятьдесят денариев.

Впрочем, в моем подразделении с едой проблем не было. Германцы умудрялись переправляться через Цингу не только налегке, но и с трофеями, и даже продавали часть награбленного легионерам. Последние пытались следовать их примеру, правда, недолго. После того, как несколько небольших отрядов были уничтожены лузитанами, живущими в горах и перешедшими к партизанской войне, легионеры стали отправляться на промысел большими подразделениями, не меньше манипулы, а для такого количества людей поблизости поживы не было, всё уже разграбили до них. Как ни странно, на германцев лузитаны не нападали. И наоборот. Аборигены признавали превосходство моих починенных, а те за такое уважение к себе и отсутствие в нищих горных селениях достойной добычи «не замечали» вражеские отряды.

По закону подлости именно в это время и прикатил обоз из Галлии, расположился на левом берегу реки Сикор в нескольких сотнях метров от нас. Вместе с ним прибыло подкрепление — кельтские всадники и отпрыски знатных римских родов, желающие приобрести военный опыт, а чаще — запись в послужном списке, чтобы иметь возможность продвигаться по карьерной лестнице, и послы к Цезарю. Последних, как и товары для самого проконсула, перевезли на правый берег на нескольких небольших лодочках, сколоченных легионными умельцами. Остальным — тысяч шесть человек — пришлось ждать, когда спадет вода в реке, появится возможность навести наплавной мост.