Вслед за моей стрелой вылетает еще с сотню других. Это критские лучники на службе у Гая Юлия Цезаря. Им на помощь, выскочив из леса на открытое пространство, приходят с полсотни болеарских пращников. Последних наняли массалийцы для защиты своего города. Когда Массалия была сдана, болеарцы получили расчет у своих предыдущих нанимателей и перешли на службу в нашу армию. Сейчас они убивали своих бывших союзников. Может быть, с кем-то из приплывших на либурне вместе выпивали в осажденном городе, из которого смогла сбежать большая часть судов. Только бизнес, ничего личного.

Тех, что были на берегу, мы выкосили быстро. Точнее, кого-то убили или ранили, а остальные просто попадали ниц, сделав правильный выбор между смертью и пленом. Оставшиеся на либурне попрятались, перебрались в кормовую часть, создавая дифферент на корму. Гребцы зашевелили веслами, пытаясь оттолкнуться от дна, сдвинуть носовую часть судна в воду. Ничего не получалось, потому что сдуру или от нежелания мочить ноги в холодной воде слишком далеко высунулись на сушу. К тому же, часть лучников и пращников заскочила в море, а дно было пологое, и схватилась за весла, не давая ими работать, пытаясь отнять. Гребцы тянули на себя. В итоге началась почти детская возня.

Я подошел к сходне, которую не успели убрать, и крикнул:

— На либурне, сдавайтесь! Убивать не будем! Если не сдадитесь, поднимемся на борт и перебьем всех!

Мне пришлось повторить заманчивое предложение еще два раза, пока с судна кто-то, имевший сиплый голос, не прокричал в ответ:

— Поклянись богами, что не убьете!

— Клянусь сразу всеми римскими богами! — запросто выдал я.

Мы действительно не собирались убивать пленных, потому что Гай Юлий Цезарь запретил. В этом он сильно отличался от наших врагов, которые никого не щадили. Поэтому нам сдавались легко и быстро, а им — очень редко. Правда, если что-то пойдет не так и пленных все-таки придется ликвидировать, спроса с меня, безбожника, никакого.

— Гребцы и матросы остаются на либурне, а все воины без оружия и доспехов спускаются на берег по одному! — приказал я.

Ждать пришлось минут пять. Предполагаю, что снимали доспехи. Затем по сходне начали спускаться легионеры и стрелки. Последние, включая катапультистов, все были перегринами. Вспомнил себя в этой роли. Тоже, наверное, имел бы кислую рожу, если бы так влип. К тому же, когда стоишь без доспехов и оружия перед оснащенными врагами, чувствуешь себя даже нелепее и уничижительнее, чем голый перед одетыми. Их было тридцать девять человек. С учетом погибших явный недокомплект. Так что слухи о том, что все моряки верят в победу Гнея Помпея, явно распускаются им самим и его холуями. В армии потенциального победителя не бывает свободных мест на таких должностях, где риска мало, а к ним сейчас у помпеянцев относились все флотские, потому что у нас военных галер практически нет, о морских сражениях можем только мечтать.