Поняв, что врагам теперь не до нас, я произнес громко, чтобы услышали и в задних рядах:

— Пора вступать в дело, пока без нас всех не перебили! А то еще обвинят в трусости! — и под дружный хохот своих подчиненных ударил шпорами в упругие бока Буцефала.

Мой конь всхрапнул сердито, но подчинился, поскакал вниз по склону, быстро набирая ход. Обычно я не выбираю первую цель заранее. Кто окажется на пути, с того и начну. На этот раз скакал к определенному всаднику, для чего пришлось взять немного правее, подвинуть Сигимара, который, как догадываюсь, тоже хотел переведаться с этим типом. Начать я решил с Роукилла, вождя отряда аллоброгов, переметнувшихся к врагу. Благодаря отсутствию шлема, который испортил бы такую изумительную «наизвесткованную» прическу в виде «ирокеза», приделанного к нависшей надо лбом «волне», этого перебежчика можно было идентифицировать издалека. Такой красавец был один на весь вражеский отряд, оказавшийся в ловушке. Его братец то ли не погнался за нами, то ли оказался не таким экстравагантным и надел шлем.

Роукилл закрывался щитом от стрел и не сразу заметил мое приближение. Только когда дистанция между нами сократилась метров до десяти, он опустил щит, поднятый над головой, и начал разворачивать коня, чтобы встретить меня лицом к лицу. Не успел. За пару мгновений до того, как Буцефал налетел справа на круп его жеребца, я показал, что сейчас ударю пикой в лоб, под «волну». Вождь аллоброгов, повернувшись ко мне корпусом, поднял щит, чтобы защитить голову, закрыв себе обзор, и одновременно махнул спатой наугад, надеясь перерубить древко. Я ударил под нижний край бронзового доспеха, тусклого, не надраенного, из-за чего казался грязным, а может, таковым и был. Наконечник пики влез в живот над самым правым бедром, наверное, попал в мочевой пузырь и прямую кишку. В любом случае с такой раной сейчас живут не больше нескольких часов. Судя по тому, как резко опустил щит Роукилл и как скривилось его вытянутое, лошадиное лицо с длинными рыжеватыми усами, ранение было очень болезненным. Я сократил муки аллборога, кольнув пикой в правый висок прямо над зачесанными вверх волосами. Целился в глаз, но Роукилл инстинктивно отвернул голову. Глаза мы бережем больше, чем другие части тела, даже если это приведет к гибели. Впрочем, что в глаз попал бы я, что в висок, все равно убил бы.

Дальше орудовал пикой без разбора. Кто подворачивался под руку, того и бил. В основном это были римские юноши из знатных семей, холеные и неопытные, облаченные в дорогие и надежные, вроде бы, доспехи. Только вот у каждого доспеха есть слабые места, и бывалый воин помнит об этом, постоянно контролирует, чтобы в них не угодили. Юношам это ни к чему, они еще верят, что бессмертны. Доказывал им обратное со злобной радостью. Не знаю, почему, но уничтожение цвета римской нации доставляло мне особое удовольствие.