Константин успокоился также внезапно, как и распалился.

— Простите, господа. Вина перебрал, нервничаю — столько сил положено на утверждение ЗДЕСЬ, что не хочется уезжать. Но надо! Да, а младшего Кустова, к производству в прапорщики. Телеграфом пусть и занимается, прямо в уезде. Так что Фомич, с тебя — магарыч, будет два офицера в семье! Но это мы отпразднуем, как только я вернусь в края сии. Надеюсь не загнется.

Глава 25

Глава 25

Свой двадцатый день Рождения отпраздновал в Константинополе-Тихоокеанском, собрав в «именном» городе всю управленческую «головку» Русской Америки. С Аляски, уведомив заранее, поспешили засвидетельствовать почтение чиновники Российско-Американской Компании, прибывшие в Калифорнию загодя, чтоб и понежиться на жарком солнышке и в обратный путь загрузить караван из четырёх вымпелов. Очень благодарили «северяне» за пришедшую по лету в Новоархангельск «серебряную шхуну», привезшую на сто пятнадцать тысяч рублей разменного серебра в монетах.

А теперь, когда заработал свой «монетный двор» в форте Росс проблема взаиморасчётов, наисерьёзнейшая кстати проблема в здешних краях, ушла в прошлое. Да, касаемо форта Росс, переименовал я его. В Николаевск-Американский. Чтоб знал всяк супостат — на «императорский» город посягает и непременно последует от разъярённого русского медведя «ответочка». К тому же, раз есть «именной» город великого князя, надо и государя-императора, волевым решением удержавшего клочок земли в Калифорнии, откуда и пошла экспансия российская, увековечить. Сделал всё в лучших традициях века 21. Предварительно переговорил с капитаном Мезенцевым и Андрей Дмитриевич на очередном совещании, когда зашла речь о развитии одновременно и форта Росс и Константинополя-Тихоокеанского, чтоб по примеру Москвы и Санкт-Петербурга в Европе, в Америке у России тоже было два столичных города, не промолчал. Так мол и так, господа, давайте увековечим на сей земле американской, русской ставшей, имя славного нашего царя-батюшки. Разумеется, предложение капитана прошло на ура, ну а то, что приставок: «-Тихоокеанский» и «-Американский» народ не замечает, не суть важно, пускай Николаевск и Константинополь именуют в разговорах.

Достаточно, что в газете «Русская Америка» полностью прописываем каждую буковку. Кстати, аляскинцы пристали как банный лист — пообещал ведь им свою, «отдельную» газету — «Русская Аляска». Пришлось вспомнить ремесло журналиста, работавшего на стыке веков и тысячелетий, такую передовицу наваял — до слёз проняло суровых северян. Из новёхонькой типографии, неустанно множащей всевозможные карты, памятки, примитивные, всего в несколько листов, русско-испанские и русско-английские разговорники, а также инструкции для новопоселенцев, обращения и наставления генерал-губернатора, «топ-менеджеры» Российско-Американской Компании благоговейно вынесли тысячный тираж «Русской Аляски». По десять экземпляров каждого оттиснутого в типографии листка уходило в архив, тут же рядом с типографией и созданный. В небольшом (для начала) но каменном здании, с превеликим бережением от пожара хранились исторические документы и газеты. Приказал, чтоб подшивка «своих» газет и журналов в библиотеках генерал-губернаторства лежала на самом видном месте! Думаю, это моё распоряжение даже контролировать не надо, народ и так проникся. Ещё бы — между Константинополем и Николаевском уже телеграф заработал, типография гудит и шумит, даже монеты собственные чеканим — уровень! Не чета какому-нибудь Саратову или Оренбургу!