Полковник Румянцев порывался доложить о проделанной работе, но был вежливо остановлен.

— Владимир Фёдорович, дайте пару деньков на отдых, на написание писем родителям и брату. Фельдъегеря вон с места в карьер рвут. Я самое малое неделю пробуду во Владивостоке, успеете рассказать о свершениях. И так вижу — изрядно потрудились. И порт и батареи, и город заметно застроился.

— Благодарю, ваше императорское высочество за высокую оценку трудов гарнизона. Работали, действительно, рук не покладая. Да и как было лодырничать, получая известия о ваших славных делах в Америке. Старались как могли, чтоб соответствовать высокому званию константиновцев.

— Что за звание такое? Нет, ну суть то я понял. Но откуда пошло?

— Солдаты так себя стали называть: «Мы, константиновцы». Моряки подхватили, потом офицеры. Так и прижилось.

— А скажите, господин полковник. Две моих «горничных», кореяночки Даша и Глаша, они сейчас где? Что с ними?

— Понимаете ли, ваше имп…

— Владимир Фёдорович, вы военный человек, говорите прямо, внятно, чётко.

— Родили ваши «горничные». Одна мальчика, вторая девочку. Сейчас живут в станице Воскресенской под строгим присмотром. Мало ли что. Прикажете вызвать?

— Не до баб сейчас, да и недолго я во Владивостоке останусь…

Тракт от Владивостока до Константиновской — без всяких натяжек тракт. Артели корейцев регулярно подсыпают щебёнку, ремонтируют мосты. Ван «Страны утренней свежести» исправно поставляет живую силу, только бы русские не шли по побережью дальше на юг, а Румянцев, посмотрел как ответственно подходят корейцы к работе, так и отрядил их в дорожные артели. Наши то всё на бегу стараются сделать, мигом, поскорей, чтоб сбросить работу и предаваться «мечтаниям»…

Похоже, тяга к «рывку», национальная черта у славян. По сию пору оптимально сочетать скорость и качество не научились. Что-то огромное, масштабное — типа «Беломорканала» или скажем, «Транссиба», то запросто. А что потом доделываем и переделываем подолгу и ремонтируем, не успев достроить, — не столь и важно.

А корейцы действительно хороши. Из двух тысяч отправляемых на «принудработы» в Россию на полгода, примерно триста-четыреста остаются и далее, работая уже не за еду, а получая твёрдое жалованье. Их и используют как дорожников и заготовителей леса поблизости от тракта. Лес нужен для строительства не заезжих дворов, каковых уже вполне хватает, а для будущих деревень.

Румянцев, ставший патриотом Владивостока, переживал, что по Амуру народ селится более активно, — большая река, покосы…

И решил полковник привлекать поселенцев в Приморье, предоставляя им уже готовый, просушенный лес. А то и вовсе срубы. Но пока монополию на срубы держала дальневосточная старообрядческая обшина. Эти умельцы в четыре человека из готовых брёвен за два дня сруб четыре на четыре сажени (8,5 на 8,5 метров!) влёгкую выводили. Инициативу Владимира Фёдоровича я одобрил, но особо переживать за «отставание» от амурских уездов по числу переселенцев не велел. Заселим Приморье, обязательно заселим.