Пару дней отгостевав в Константиновской, понял как просто и гениально здешние станичные и деревенские атаманы и старосты (да появились на великой реке уже и не казачьи, «мужицкие» поселения) «зашанхаивают» себе семьи переселенцев.

Степан Петрович, как только понимал, что проезжающая семья — «правильная» (работящая, многочисленная, много девчонок подрастает — тут они не то что в «России», не обуза, а куда как ценнее парней, невесты!) предлагал главе семейства не только продуктами запастись, но и ненароком «засвечивал» мешки с зерном. Особенно весной такой ход срабатывал убойно, мужики распрягали телеги получали от атамана плуг в аренду, записывались в казаки. Кстати, стычек, мол мы — казаки, а вы — мужики не было вовсе. Мои слова трёхлетней давности, сказанные здесь же, в Константиновской, о том, что все мы есть дети России матушки. И нет различия в званиях да сословиях для тех, кто трудами своими способствует её, России процветанию, будь ты дворянин, казак, купец, вчерашний крепостной крестьянин — все мы в дальней стороне есть братья и сестры, широко по Амуру разошлись.

Из Николаевска-на-Амуре прибыл с докладом капитан-лейтенант Окоёмов, разложил карту, рассказал как развивается город-порт, и уезд. Посетовал — мало народу до них добирается, дальше Константиновской редкая семья устремляется по Амуру. Подбодрил капитан-лейтенанта, — скоро прибудет Невельской, а уж Геннадий то Иванович за свой город постоит.

Со всеми остановками, инспекцией «Великого Сибирского Тракта», принятием делегаций и прочими милыми занятиями до Красноярска добрался 28 декабря 1847 года. Специально так подгадали, предварительно отправив «секретного гонца» к Павлу Артамоновичу Забелину, чтобы быть в городке «Сибирской Промышленной Компании» в ночь, хотя все «лучшие люди Красноярска» ждали наш отряд в полдень.

И вот, — последний рывок, «арест» двух сопровождающих, встречавших нас «от имени и по поручению городской общественности», чтоб не донесли, и мы въезжаем в широко распахнутые ворота особняком отстроившейся поодаль от города «Сибирской Промышленной Компании».

— Павел Артамонович, дорогой вы мой!

— Ваше высочество! — Забелин раскинув руки шёл навстречу. Соскочил с Чёрта, — злющего норовистого жеребца, заключил флота лейтенанта и «бухгалтерии адмирала» в объятия.

Всё-таки нас «засекли», пришлось отпустить «арестантов» и заявить остальным — великий князь отдыхать изволит, бегите и готовьтесь к торжественной встрече ровно в полдень. Изрядно поднадоели молебны, без которых ни одно мероприятие не обходится, часами приходится выстаивать. И это несмотря на то, что прошу побыстрее «бубнить во здравие». Ничего не попишешь — протокол-с!