– Сейчас это уже не важно! – Журавль поморщился, как от зубной боли, которую немедленно нужно чем-то запить. – Говоришь, из старой конторы звонили? Тогда готовь свою машину к переброске. Будет вам агент! Самый что ни на есть подготовленный. Уж этого зверька я тебе поймаю.

* * *

Сидя в выделенном Сан Санычем автомобиле, Рафик хранил угрюмое молчание. Время от времени поглядывая на водителя – человека хоть и в штатском, но явно армейской выправки, он вспоминал прошедший разговор. Высокообразованный и, как он сам считал, достаточно продвинутый аспирант Максима Леонидовича, несмотря на возраст, был неплохо подготовлен для бесед с самыми разными людьми, а уж цыганки, высматривающие на рынке очередного «клиента», знали его хорошо и обходили девятой дорогой.

Но сейчас Роман должен был признать, что дядя Журавль сделал его, как котёнка. Точка зрения Сан Саныча была отнюдь не новой, и сказать, что Рафик наслушался сейчас откровений, было нельзя. Но напор страстей, исходивший от их бывшего пациента, оказался столь мощным, что здравый смысл начинал пробуксовывать, уступая вызванным разговором эмоциям. Справляться с такими потоками «потусторонних энергий» Рафик умел и обычно отметал навязанные эмоции без труда, но вот сейчас это почему-то не получалось. Так что к своему первому фиаско пришлось добавить и второе: бывший боярин погорынских болот задел Рафика за живое, плотно насадил на крючок и не отпускал.

Максим Леонидович, видя, а главное, понимая причины плохого настроения своего ученика, также хранил молчание, давая ему немного повариться в собственном соку. Наконец показалось знакомое здание клиники, где они с профессором работали последние полгода. Водитель, рабочий в гараже Журавля, на прощание улыбнулся, махнул рукой и укатил обратно. Профессор и ученик остались недалеко от входа в госпиталь, не спеша заходить внутрь.

– Ну и как тебе под настоящим артобстрелом? – легко, но нисколько не обидно поинтересовался у Романа Максим Леонидович.

Тот что-то про себя пробурчал, направился было к парадному подъезду клиники, но потом вдруг развернулся к наставнику.

– Максим Леонидыч, а вот то, что боя… В смысле, дядя Журавль говорил – это правда?

Профессор внимательно посмотрел на своего аспиранта. Тот, похоже, уже начал отходить от выплеснутой на него точки зрения, но разобраться самому ему было трудно. В другое время профессор, пожалуй, заставил бы его анализировать самостоятельно, но сейчас этого делать не хотелось. Максим Леонидович вынужден был признаться себе, что Сан Саныч Журавль задел и его самого. Ученику тем более следовало помочь обрести точку опоры, а дальше он и сам справится.