Дядя Вадим еще раз усмехнулся, уже победно.

– Я тебе сейчас один умный вещь скажу, только ты не обижайся, пожалуйста… – За столом чуть отпустило, появились неуверенные улыбки, а мама отлипла от косяка и пошла за салом. – Глупость ты говоришь. И, учитывая обстоятельства, – он покосился на увлеченно болтающих Яську с Томой, – я тебе сейчас объясню почему.

Я откинулся на спинку и предложил, удивленный:

– Давайте определимся с тезисом. Я правильно понимаю, что вы сейчас будете доказывать, почему работник идеологического фронта может не верить в то, что он говорит?

Дядя Вадим кивнул:

– Абсолютно правильно. Ты только это доказательство дальше не распространяй… Оно для внутреннего использования. – Он наклонился вперед, пристально глядя мне в глаза. – Идеология – не религия, чтобы внушать веру, у нее другая задача. Идеологические установки должны приниматься населением, – выделил он голосом. – Идеология, любая, подчеркну, идеология – это способ организации общественного сознания, правления людьми путем приведения их сознания к некоторому установленному образцу. Понимаешь?

Я замер, пораженный простотой объяснения.

– Ага… Но… А раньше ж было иначе?

– А это уже диалектика. Тебе пока простительно этого не понимать. – Дядя Вадим оглянулся, взял с тумбочки позади себя кастрюлю и протянул: – На, сосисок поешь.

Я благодарно кивнул, поделился с девчонками, подкинул им картошки и приготовился внимать мудрости.

– Понимаешь, первые лет двадцать у нас в СССР вообще не было никакого опыта управления страной, мы только нащупывали свои методы, нарабатывали путем проб и ошибок структуру управления. Тогда и была востребована страсть народных трибунов, об отсутствии которых ты сожалеешь. Это был опыт прямого народовластия, когда революционно настроенная масса выталкивала на поверхность активистов, вручая им сразу всю полноту власти. Тогда, по сути, это был единственный способ управления, бескомпромиссного, не считающегося ни с какими потерями, прущего буром. Но постепенно стал складываться аппарат власти, которому можно было делегировать властные полномочия. Эпоха прямого народовластия выносила в себе этот аппарат, и трибуны стали не нужны. Аппарат власти – более эффективный, хотя и опосредованный, способ реализации трудящимися своего права на управление. Слышал такое выражение про командные игры – «порядок бьет класс»? Вот тут то же самое. Аппарат может состоять из средних людей, делающих свою работу, может даже из ничтожных, но вместе они делают святое дело так, как никогда не смогут трибуны с их страстью.