Колонны шли, поднимая пыль. В накаленных солнцем танках, бронетранспортерах, кабинах грузовиков душно, все металлические детали, особенно броня, обжигали, как раскаленная сковородка. Вода в бочках и флягах моментально нагревалась и нисколько не утоляла жажды. Врачи то и дело отправляют получивших солнечный удар солдат и офицеров в полевой госпиталь.

Тимкеев радовался, что его танк шел первым в колонне. Шедшим за ним приходилось намного хуже. Люки не закроешь из-за жары, а впереди идущие танки поднимают такую пыль, что дышать приходится через тряпку. Иначе через несколько минут и нос и рот забиваются сплошной пылевой пробкой.

В одной из колонн, в небольшом штабном бронетранспортере на базе БА-64 ехали, страдая вместе со всеми от жары, представитель Ставки при армии полковник Иванов и командующий армией.

— Что планируете делать, товарищ командующий? — обратился Иванов к генералу Кравченко.

— Вы же видите, жара и тучи пыли оказались коварным противником, не менее страшным, чем немецкие противотанкисты. Предполагаю в полуденную жару останавливаться на дневку, — ответил командующий.

— Да, я хотел предложить такое же решение. Иначе мы рискуем до гор вообще не добраться.

К перевалам Большого Хингана танки генерала Кравченко подошли на рассвете. Первым стал преодолевать горный подъем по одному маршруту Пятый гвардейский механизированный корпус. А самым первым шел танк комбата-один.

Потребовалось целых семь часов, чтобы сотни танков со скоростью пешехода поднялись на перевал. Там воины получили возможность немного отдохнуть и насладиться долгожданной прохладой, а потом привести в порядок боевую технику и подготовиться к спуску с гор. Спуск на Центральную Маньчжурскую равнину оказался более коварным, чем подъем на перевал. На крутых участках танки и колесные машины спускались на тросах, осторожно, медленно и небезопасно. Рядом зияли глубокие расщелины. Малейшая оплошность — и нет танка. Но это не остановило отважных воинов.

— Не ожидали японцы, что мы здесь окажемся, — рассматривая захваченных на перевале пленных, японский пост из полдюжины солдат, заметил Иванов, — забыли Суворова и его присловье: «Где зверь пройдет, там и русский солдат пройдет»

— А где солдат пройдет, там и танк проползет, — рассмеявшись, заметил стоящий рядом комбриг мотострелков, полковник Ершов.

— Правильно, вот мы и прошли, — ответил Иванов, усмехнувшись.

Преодолев Хинганский хребет сквозь горные теснины, советские войска словно потоп растекались по Маньчжурской равнине. И одним из первых шел танк командира батальона, ведомый механиком водителем Тименским. Положение японских войск стало незавидным: телефонная и радиосвязь нарушена, авиация разбита, тылы под ударом советских танков и мотострелков…