«Ну а как ты хотел, Мишаня? – В голове опять возник пакостный голос. – Все когда-нибудь заканчивается. И везение – тоже…»

– Я еще живой. И не собираюсь пока подыхать.

«Так это ненадолго. Признайся себе, наконец. И покайся…»

– Хрен тебе.

«Вот смотри, – совесть или первые признаки сумасшествия никак не хотели униматься, – народишка ты сгубил – не счесть. Не будем сейчас разбираться – из благих побуждений али нет. Что такое высшая справедливость, знаешь?»

– Иди в задницу.

«Во-о-от!!! Вижу, что знаешь…»

– Михаэль, милый… – Пенни спасла меня от окончательного помешательства.

– Да.

– Мы куда-то прилетели… Вот только не знаю куда… – Голос Пенелопы был полон удивления. – И ветер… Он перестал… совсем… Ой… Шар за что-то зацепился… Святая Богородица! Он зацепился за… за… За фонарный столб!!!

Я неожиданно почувствовал, как меня аккуратно и мягко поставили на что-то твердое. Скосил вниз глаза и едва не свихнулся. Сапоги стояли на брусчатке. Аккуратной, булыжник к булыжнику, да еще и чистой. Впрочем, они стояли на ней недолго. Сил удержаться на ногах не хватило, и я шлепнулся на зад. Как раз на эту брусчатку. И только сейчас стал различать возбужденный гомон вокруг.

– Прилетели…

– По воздуху…

– Смотри, смотри, от корзины одни куски остались…

– А шар-то… шар как собаки трепали…

– Что-то мне рожа этого субчика кажется подозрительной…

– Точно! Это британский соглядатай!

– Ага, сверху за нами наблюдал, сука такая…

– Клаас, ну что ты стоишь! – вдруг заблажил визгливый женский голос. – Хватай его. Или хотя бы стукни по башке!

К счастью, никто меня по башке бить не стал; я так и продолжил, как идиот, вертеть головой, разглядывая плотную толпу, собравшуюся вокруг останков шара, и никак не мог поверить в то, что мы спаслись.