— Куда тебя понесло, страдалец? — Вася буквально давился от смеха. — Там, в овраге, ежевикой все заросло! Ты же всю задницу себе поцарапаешь! Будешь потом ходить, чесаться, не хуже как от вшей!

'Страдалец' развернулся и, ругая проклятого насмешника, поскакал прямо к тем кустам, где засели мы с Михаилом. Этого нам только не хватало! Кажется, с нашим 'инкогнито' пора кончать. Услышали мы и так, больше чем достаточно, чтобы понять, про этих друзей, практически все. Тянуть резину смысла не было. Видимо, о том же, подумал и Зиновьев. 'Вот, теперь достаточно. Берем их!', - почему-то шепотом сказал он мне и выдернул наган из кобуры, — 'Ты держи этого болезного, а я Васей займусь!'. Я поставил автомат на боевой взвод, кивнул в ответ и мы поднялись из кустов, перед подбегающим Иванычем, как два приведения, причем, Михаил, не теряя времени, сразу рванул вперед, крича на ходу:

— Всем оставаться на своих местах! Стреляю без предупреждения!

Картина Репина! Иваныч резко застыл на месте и, ничего не понимая, выпучив глаза пялился на меня. Одновременно, без всякой команды, он стал поднимать руки вверх. Как бы он, от испуга, в штаны не наложил!

— Ну, чего уставился? — стараясь не рассмеяться, грозно сказал я ему. — Не передумал еще?

— Я…. Это…. Можно я руки опущу и присяду? — заикаясь, спросил Иваныч. — Я не убегу, вы не думайте….

— Да садись, уже, страдалец! — разрешил я, но автомат не опустил. — А бежать тебе некуда. Если что, пуля догонит.

Он медленно опустил руки и живо отскочил за куст, на ходу снимая штаны. Я тут же переместился левее, не упуская его из вида. Этот, вроде, не вояка, но смотреть за ним нужно в оба. Одновременно бросил взгляд в сторону, на Зиновьева. Тот, держа Васю на мушке, скомандовал:

— Встать! Пять шагов назад!

Вася, с лица которого сползла улыбка, внимательно смотрел на сержанта. Похоже, несмотря на изрядное количество принятого внутрь спиртного, до него начало доходить, что на этот раз, влипли они крепко. Он теперь усиленно 'шевелил мозгами', оценивая ситуацию. Одна рука его лежала на винтовке, финка торчала из консервной банки, тоже буквально под рукой. Но он знал, так же, что сержант, не лопух какой-нибудь и, случись чего, выстрелит не задумываясь. Покосившись на нож, он, криво улыбнувшись, наверное, решил не рисковать, пока. Хотя, кто знает, что действительно он там себе подумал. С его биографией, терять ему, в принципе, было нечего и, от попадания в Особый отдел, он не ждал ничего хорошего, поэтому, ожидать от него, можно было все, что угодно. Зиновьев, тоже на взводе, и если этот Вася дернется, стрелять будет без особых раздумий. Я бросил взгляд на кряхтящего в кустах Иваныча, и крикнул сержанту: