– Зенитчики? Или подвижная береговая батарея?

Алексей не был уверен, поскольку пушки разглядел не очень. Впрочем, ствольной артиллерии и людей для береговой обороны было чуть многовато, – разве что грузовики набиты боеприпасами.

– Так точно, зенитчики.

– Восемьдесят пять?

– Да, восемьдесят пять. Плюс «МЗА» сзади, батарея тридцатисемимиллиметровок.

– Ого! с удовольствием сказал Алексей. – Это счего нам такая радость?

– Это вам виднее, товарищ капитан-лейтенант, – логично ответил парень. – Товарищ комбат просил подойти. Переводчик сказал, что вы здесь.

– Здесь, – подтвердил Алексей, искоса посмотрев на идущего рядом с непроницаемым лицом Ли. – Правильно сказал. Комбат тоже… наш?

– Да.

Старшему лейтенанту ничего не потребовалось объяснять: «наш» означало именно то, что Алексей и предположил «во вторую очередь», когда стало понятно, что это все-таки не враги. Быть настолько полнокровными и моторизованными на северной половине Корейского полуострова из зенитчиков могли быть только «свои», «наши» – то есть зенитные части из состава советского авиакорпуса.

Теперь парень быстро шел вперед, без нужды указывая и так понятное направление, а вот офицер-кореец остался позади, с минзагом. Там же почему-то остался и еще один незнакомый человек в китайском обмундировании, которого он сначала принял за второго русского из тех же зенитчиков. За несколько минут они дошли до разворачивающихся в пределах базы батарей, при этом Алексея поразила не столько активность проводимых работ (солдаты вгрызались в грунт как бешеные), как то, сколько здесь было советских солдат.

Распоряжался работами высокий майор, лицом удивительно напоминающий оголодавшего крокодила. Интересно, что «здоровенным» его назвать было нельзя, майор был скорее худ для своего роста, но лицо у него было интересное. Злое, жестокое, уверенное – как у старшего лейтенанта, но с печатью многолетнего и разнообразного боевого опыта. И хорошего, и плохого – это тоже определялось сразу и безошибочно. С таким лицом надо служить в МГБ, тогда враги народа будут признаваться в преступлениях, не доводя дело до бумажной волокиты. Как вариант – сажать майора в угол при допросах и приказывать ему, чтобы в нужные моменты говорил «Гы-ы!..» – и этого уже хватит. Все же, при таком нетривиальном выражении, намертво запечатленном на его лице, майор явно был умен и выглядел профессиональным, опытным бойцом. Таким Алексей доверял сразу.

– Я располагаю свои средства так, чтобы в первую очередь прикрыть причалы и ваш сторожевик, – сказал майор советнику после представлений и рукопожатия, с явным нетерпением глядя, как солдаты долбят землю в указанных им точках, вкапывая зенитки. Становилось все темнее.