Сердце щемило, глаза щипало, особенно на письме Кате, но Сергей твердо решил уехать.

Он будет скучать по этому бурлящему, молодому, трудному и веселому, легкому и страшному, сложному, и, черт возьми, такому интересному времени.

Времени, когда большевики строят светлое будущее для всего человечества, хотя в стране разрушена почти вся промышленность. Времени, когда девушки интересуются радио и химией, а провинциальные чиновники конструируют космические корабли, когда красивые девушки носят короткие платья, а по ночам страшно выйти из-за хулиганов, когда мальчишки продают на улицах кокаин, но ты можешь застрелить грабителя, и тебя оправдают, времени, когда в стране всего двадцать танков, зато все грезят самолетами.

Да, в нашем мире Сергею будет трудно. Трудно, потому что там у него нет друзей, потому что там девушки не такие открытые как здесь, там государство не поможет открыть свой бизнес, а бандиты, хулиганы и наркотики никуда не делись.

Там будет трудно.

Но разве настоящий мужчина будет прятаться от трудностей?

* * *

Сергей взглянул на часы — три часа ночи — положил последнее дописанное письмо в стопку, положил сверху ручку и поднялся.

В шесть утра уходит от вокзала поезд в Ленинград. Сейчас нужно оторваться от возможной слежки ОГПУ. Вышинский взял сумку — вот и пригодилась — и тихо вышел через заднюю дверь.

Петли, надежно смазанные, не скрипнули. Сергей подошел к забору у туалета, подцепил две доски, из которых еще вечером выдернул нижние гвозди. Доски разошли, Сергей скользнул в черную щель и двинулся прочь от мастерской.

Последние часы перед поездом он решил провести на квартире человека, у которого его не станут искать.

* * *

— Сережа? Что случилось?

— Добрый вечер… или утро… тетя Софа.

Оставаться в мастерской Сергей не стал, если кто-нибудь сообразит, что он придумал и решит задержать, он хотел быть дальше от мастерской. А торчать на вокзале тоже не выход, любой милиционер заинтересуется. Тетя Софа была идеальным вариантом.

Она поохала над историей Сергея — а он не стал скрывать от нее ничего, кроме, конечно, того, что он из будущего, — накормила его, насовала с собой в дорогу пирожков, прошептала то ли молитву, то ли благословение. Но уговаривать остаться не стала.

Время.

Сергей откинул цепочку, отодвинул засов, снял крючок:

— Прощайте, тетя Софа.

— Прощай, Сережа… — добрая тетушка утерла слезинку.