— То есть вовсе не выходит, — неожиданно осерчал старичок и, чуть ли не подскочив на месте, с неожиданным проворством метнулся к конюшне.

Воевода немного посидел, в задумчивости ковыряя синим сафьяновым сапогом небольшую кучку навоза, и подался вслед за дедом Мирко.

— Так как его найти-то? — спросил угрюмо.

— Оно, милай, само тебя сыщет. Ежели восхочет, конечно, — произнес тот нараспев и буднично уточнил: — Седлать что ли, аль ишшо подумаешь?

Вячеслав посмотрел на плутовато ухмыляющегося старичка и махнул рукой:

— Седлай. Да заводную не забудь, — напомнил он.

Потом оглянулся рассеянно по сторонам и увидел изобретателя, который бесцельно бродил по двору.

— Миня, со мной поедешь? — почти весело крикнул он ему.

— А… куда? — тут же встрепенулся тот.

— Куда-куда. Князя нашего искать, вот куда, — ворчливо и как-то буднично откликнулся Вячеслав.

— А разве он?.. — Глаза Миньки загорелись на миг, но тут же потухли. — Он же… — и осекся, не желая продолжать.

— Ты что? — громким шепотом, словно не веря услышанному, переспросил воевода. — Ты тоже? Ты как они? — Он возмущенно махнул рукой на княжеский терем.

Из распахнутых настежь дверей, где-то там, в глубине, отчетливо послышался пьяный говор и чей-то смех.

— Слыхал?! Это они пируют, гады! — смачно произнес, будто плюнул, Вячеслав. — Тризна у них, видите ли. И ты туда же?! Нет, ты только скажи, ты что — тоже поверил?!

— Я, — шмыгнул носом Минька. — Нет, ты что, Слав. Я никогда. Только, — и из правого глаза мальчишки выкатилась слезинка, — только сколько времени прошло, — и еще одна соленая капелька выкатилась из левого, — а тут еще этот… с черепами и… с Костиным плащом…. Ну, я и… — Он снова шмыгнул носом. — Но я все равно верю. Костя жив.

— Во! Теперь ты дело говоришь, — ободрил его Вячеслав и, повернувшись к старику, поправился: — Давай-ка ты удвой нам, дедушка. Седлай сразу четыре — две под седло и две заводных. Так, нам бы еще мешочек с едой прихватить не помешает, — завертел он головой, выискивая, кого бы послать на поварню.

— Я их уже приторочил к лошадкам, — негромко произнес дед Мирко, подавая Вячеславу сразу два конских повода и с сомнением переспросил, глядя на неуклюжие потуги Миньки вскарабкаться на лошадь: — И отрока сего с собой решил прихватить? Не боязно, что он в пути обузой для тебя станет?

— Это еще посмотреть надо — кто для кого обуза будет, — ворчливо отозвался Минька, с грехом пополам усаживаясь на коняку.

— Слыхал? — грустно улыбнулся Вячеслав. — А ты говоришь, — протянул почти весело. — Ты, дедушка, не смотри, что он летами мал. Ему палец в рот положить — считай, все одно что без руки, — оттяпает. Язык — как меч вострый. Ты лучше скажи, в какую сторону нам хоть путь держать?