— Разумеется, нет, — вздохнул император. — Это просто черные фигурки, напоминающие крестики, но книзу они кончаются тремя кончиками. Что-то вроде хвостика. Так вот, если ты увидишь такие фигурки, то знай, что их владелец не кто иной, как…

Увлекательная беседа продолжалась не менее часа.

Пожалуй, ни в один крестовый поход не отправлялась столь именитая публика, как в этот. И ни один из них не закончился таким оглушительным провалом.

Повинуясь приказу раньше времени не встревожить лихих вояк, чтоб не пришлось потом думать и гадать, какое местечко они изберут для своего повторного десанта, русские отряды позволили им без помех выгрузиться близ Ревеля. Все это время за высадкой внимательно наблюдали разведчики из спецназа, тщательно отмечая те шатры, владельцы которых подлежали безжалостному уничтожению в самую первую очередь. Константин честно выполнял обязательство, данное Фридриху от его имени Коловратом.

Когда рыцари, усталые от долгого путешествия по морю, уснули, а ближе к утру стали дремать и часовые, пришло время русичей, которые вышли из ближайших лесов, в абсолютном молчании окружили лагерь и приступили к страшной работе.

А потом наступил «Славянский рассвет». Вначале Вячеслав, обожавший звучные названия, окрестил операцию «Ночью длинных ножей», но Константин заявил, что негоже копировать Гитлера. Если уж давать ей имя, то свое, но такое же символичное.

На этот раз символика крылась в том, что рассвет встречали и впрямь практически одни лишь полки Константина. Правда, нельзя сказать, чтобы они были полностью русскими. Почти половина — пять из двенадцати — состояли из туземных племен Прибалтики.

Впрочем, послушные эсты, ливы, пруссы, семигалы, литовцы и ятвяги уже знали, что такое исполнительность, приученные к дисциплине русскими воеводами и сотниками, так что общей обедни не испортили. Из рыцарей уцелело лишь несколько десятков человек, да и то лишь потому, что их, как состоятельных плательщиков, еще до начала общей резни живыми брали прямо в шатрах спецназовцы, после чего выставляли подле входа вооруженную стражу.

Но ни пфальцграфа Рейнского Отто II, ни браденбургского маркграфа Иоганна I — потомка великого Альбрехта Медведя, ни бургграфа Нюрнбергского Конрада I среди них не было. Слово надо держать, ибо речь посла — это речь самого государя.

Что же касается сухопутной рати, то русские послы, приехавшие к Беле IV за неделю до появления на границах Венгрии отрядов крестоносцев, откровенно заявили молодому горячему королю, что если он не хочет портить отношений со своим могучим восточным соседом, то не должен пустить их на Русь, иначе может статься, что государь всея Руси не просто выкинет непрошеных гостей со своих земель, но в пылу преследования будет их гнать до полного истребления, невзирая на то, где находятся и чьи села жгут его полки.