— Это стрелы небесные. Помнится, когда я освобождал гроб господень, то был в Палестине один рыцарь — приверженец папы и большой грешник. Так вот его настигла точно такая же кара.

— А где же стрелы?

— О-о-о, они истаивают буквально на глазах, после того как поражают несчастного грешника, — нашелся император. — Если бы мы подъехали несколькими часами ранее, то смогли бы увидеть это самолично.

Чтобы все окончательно поверили в это, он тут же навскидку назвал имена нескольких именитых людей, бывших с ним в эту пору и наблюдавших, как происходит это таяние под палящим сирийским солнцем. Правда, подтвердить сказанное императором они не могли. Кто-то умер от ран, кто-то погиб в бою с сарацинами, кто-то скончался еще от какой напасти. Однако авторитет знаменитых имен, пускай и мертвых, все равно оставался весомым.

Но, контролируя Европу, Константин никогда не забывал про Азию, особенно Среднюю. Ей он уделял особое внимание. Официально и тут всеми посольствами заправлял Евпатий Коловрат, но всех, кто собирался ехать с дружественным визитом куда-либо, везя слово царя и великого князя всея Руси Константина I, инструктировал не только он, но и Торопыга. Да и сам государь, хоть и не каждый раз и не каждое посольство, но удостаивал беседы.

Напрягая память, Константин неустанно извлекал из нее все, что возможно, затем сводил воедино и долгими вечерними часами пытался понять, как поступить в том или ином случае. Зачастую его решения и наказы казались несколько странными людям, окружающим его, но все уже привыкли к тому, что царю виднее и он с высоты своего трона видит намного дальше, чем тот же Зяблец[181], собирающийся с товарами в «турне» по Закавказью, причем главная цель этого путешествия — навестить неведомое огузское племя кайы и пригласить его на Русь.

— И как мне искать это кайы, и за что мне такая напасть, — втихомолку сокрушался Зяблец. — Да неужто мы и без них со своими ворогами не управимся? Опять же они все сарацины по вере, так чего их в нашу христианскую страну приглашать. А ежели веру откажутся сменить — тогда как?

— А кто у нас лучше всех на их чудном языке лопотать может? Потому государь именно тебя и шлет. Доверяет, стало быть, — несколько смущенно пояснял Зяблецу, сыну именитого в прошлом ростовского боярина, Евпатий Коловрат.

Честно признаться, не только послу, но и ему самому было совершенно невдомек, зачем Константину понадобилось это неведомое племя. Невдомек, потому что не верилось в сказанное государем по поводу этого племени:

— Это сейчас у них полтысячи шатров, а лет через двести от них большой вред может быть для Руси. Было у меня такое видение, — внушительно заметил он. — Вот и выходит, что их надо либо истребить на корню, либо к себе на службу взять. Теперь понятно?