– А, этот способ я знаю, довелось читать. Они еще к канистре гранату привязывают, – кивнул головой потомок.

– Точно. Полыхнуло столбом. С одной стороны, повезло – мотор от огня сбитым брезентом и всяким мусором был прикрыт. С другой стороны – мотор и так тянет плохо (брезент на воздухоприемниках лежал), а тут совсем почти скис. Загореться вся машина должна вот-вот. Половченя это сообразил – и из башни прямо на огонь и выпрыгнул.

– Так он тогда обгореть должен был – они же все в промасленных комбезах, – удивился Леха.

– А надо учесть, что на войне все бывает не как в книжках, – с чувством превосходства заявил лейтенант Березкин, при первом же взгляде на которого любой с глазами понял бы ясно, что это – книжный ребенок.

– То есть? В смысле, что в жизни все не так, как на самом деле? – с умным видом сказанул явную околесину Леха.

– Они ведь, танки эти, сначала не хотели с нами оставаться, думали вперед проехать. Вот эта тридцатьчетверка с мостом вместе в реку и завалилась. Не рассчитан был мостик на такую железяку. Мы им, конечно, помогли, но, пока вытягивали танк, – его экипаж и промок до нитки, и в грязище перемазался по уши. Вылезли, как глиняные големы. А помыться немцы не дали, так что когда Половченя выпрыгнул, то загореться он не мог. Разве что если б в огне подольше побыл, то получилась бы терракотовая статуя танкиста.

– Это как? – удивился Семенов.

– А как утка, запеченная в глине, – отозвался ефрейтор.

Березкин продолжил, дернув плечом:

– Но он быстро сообразил – с краю брезент не горел, он схватил за край – и с танка долой. Пока в сторону тащил – на него четверо саперов навалились. Начался громкий мордобой с рукоприкладством, поножовщиной, пальбой, на вопли остальные танкисты повыпрыгивали… Ну а когда мы подоспели – трех саперов танкисты зарезали и пристрелили в рукопашке, а четвертого скрутили-спеленали – у него такой шеврон на рукаве был, уголком; решили, что старший. А ловкий Половченя ухитрился от трех выстрелов, почти в упор, увернуться, а вот четвертой пулей его достали, да еще и так неприятно. Потом танкисты все же укатили, забрав с собой уцелевших с БТ сгоревшего, а я лейтехе рыжему обещал, что за раненым приглядим. Немцы к нам потом не лезли, но обошли и справа и слева, пришлось отходить. Так что танкист наш – боец что надо, и в оружии разбирается, и в боеприпасах. Пока пулеметы в группе были – и диски и ленты набивал, словно машина фабричная. Говорил, что и в моторах понимает, так что если у местных и впрямь какая техника завалялась по лесам, то лечить его должны от души, он того стоит.