Леха удержался от советов и замечаний. Впрочем, причина была не слишком благородной – просто ничего в голову не пришло, чтоб посоветовать. Сидел, ждал.

– Вот что меня удивляет – человеческая культура. Цивилизация. Ты ж тоже образованный. Грамотный, книжки читал. Почему же выходит, что в книжках все совсем не так, как своими глазами видишь? Понимаешь, о чем я?

– В жизни все не так, как на самом деле, – хмуро сказал бесспорную и светоносную истину Леха.

– Вот! Именно так! – обрадовался поддержке артиллерист.

– Ну дык! – весомо подтвердил философскую максиму умудренный потомок.

– Ты понимаешь, до ума не доходит, за что ни схватись. Отказывается ум согласиться. Вот вроде все на ладони, реальное – а не воспринимается как настоящее. Не стыкуется то, что есть, с тем, чему учился, к чему привычен. Не знаю, как лучше сказать…

– Когнитивный диссонанс[155], – выдал на автомате потомок.

С минуту Середа смотрел совершенно обалдело, полуоткрыв в изумлении рот.

– Потрясающе сформулировано! – наконец восхитился он. И продолжил уже более уверенно, почуяв в собеседнике понимающую душу: – Вот смотри, я с детства знаю, что мамину подругу австрияки убили из пушки…

– Это как так? – озадачился менеджер.

– Да просто, – досадливо поморщился Середа, – мама жила в Новогеоргиевске. Крохотный городишко, но уже не село; щеки надуты, сапоги начищены, а так – свинки на улицах, в лужах. Оккупация та еще. У австрияков возникла потребность в белье и деньгах. Послали драгунский эскадрон с пушкой. Приказали сдать пятьсот винтовок.

– Не понял… извини, при чем тут белье и винтовки? Откуда в городе винтовки? – потерял нить рассказа Леха.

– Русская армия развалилась, все по домам дезертировали; винтовки, кто поумнее, – с собой притащили. В деревнях в каждом доме по винтарю точно было. Городские баре – те так не перли с фронта. Потому винтовок там заведомо было мало, винтовки как раз были на складах, а склады контролировали немцы и австрияки. Они их первым делом захватили, потом меняли на харчи, снабжая Петлюру и прочих Скоропадских. Но не идти же культурным людям и нагло требовать белье… Некрасиво. Потому потребовали винтовки. Городские власти стали жалобиться – дескать, винтовок нет. Может, чем другим откупимся? Тут драгуны и согласились на бельишко и сумму денег. А чтобы горожане не ленились – поставили в километре от города пушку и не спеша по городу бахали на кого бог пошлет. Вот мамину подружку снарядом и убило.

– А винтовки сдали? – просто чтобы не молчать, спросил менеджер.

– Полсотни наскребли. А так – отдали бельем и деньгами. Но я не про то. Вот знаю с детства про тот случай. Сейчас они – село спалили ко всем чертям. То есть я знаю, что европейцы – корыстная, жестокая и бессердечная сволочь. Точно знаю, наглядно вижу. Но почему внутренне сознание этому сопротивляется, а? Почему подсознательно – отрицаю? Почему словно вколочено, что европейцы – культурные и хорошие? Я же сам видел, какие они «хорошие», своими глазами! Почему, если вот сказать что-то про азиатскую жестокость, – и ухом не поведу, соглашусь тотчас же. И внутренне не прекословлю. А с европейцами – наоборот! Чем нас таким отравили? Они же лютее любых азиатов, зверье зверьем! А сердце не признает… Почему?