Тащиться предстояло далеко, потому вышли сразу после обеда. Семенов шел впереди, вместе с пацанятами, в виде головного дозора. Остальные пробирались цепочкой сзади. Дошли без приключений, осмотрели место, где стояли склады, не вылезая из кустов, прикинули пути подхода и отхода.

Бендеберя не торопясь вырезал несколько рогаток – подпереть снизу колючую проволоку, чтоб проползти стало проще; Середа поделился наблюдением, что немцы в караулке не пойми с чего орут песню «О, Танненбаум, о, Танненбаум!», которая вообще-то поется на Рождество, из чего сделал вывод, что надо поторапливаться – фрицы скоро до белой горячки допьются. Семенов не очень прислушивался к отголоскам далекого рева, доносившимся из-за здоровенных сараев, его больше интересовало, как немцы несли караульную службу. После серьезного наблюдения он убедился, что фрицы службу не несут, они ее положили, и она тихо себе лежит. И это было замечательно.

Когда стало смеркаться, выдвинулись к хилому проволочному забору, ефрейтор ловко приподнял рогульками нижние колючки, и проползать можно было с комфортом. У мальчишек имелся свой лаз – одна из досок в стене приколочена только сверху и легко сдвигалась в сторону. Для мужиков пришлось аккуратно отодрать так же соседнюю и в склад вошли уже вообще как к себе домой.

Тут же зашипел злобно Жанаев, пояснив сквозь зубы, что коленом об угол ящика саданулся, легкомысленный Середа захихикал и тут же треснулся в темноте лбом о какой-то стеллаж. Окошек в этом сарае не было, темнота – хоть глаз коли. Пришлось пользоваться предусмотрительно захваченными фонариками, аккуратно, стараясь не шуметь и не светить в полную меру. Пацаны просто из кожи вон лезли, так им хотелось показать и сабли и патроны, но лейтенант решил, что патроны таскать стоит, а вот шашки погодят. Еще его беспокоило, что останется тропинка натоптанная, а это может даже пьяных караульных навести на подозрения. Пока он распоряжался, ефрейтор с Середой побродили в тесном лабиринте штабелей из ящиков, ящичков и здоровенных коробок, подсвечивая себе прикрытым ладошкой фонариком.

Нашли минометные мины в большом количестве, сорокапятимиллиметровые выстрелы к пушкам, но это было не очень нужно, хотя запомнили на всякий случай, где поставлено. А вот потом ефрейтор шибко обрадовался и доложил лейтенанту, что в углу ящики с ручными гранатами – есть и «феньки», и эргэдэшки.

Вот это стало действительно удачной находкой, и теперь, встав для удобства цепочкой, бережно, почти в полной темноте передавали друг другу деревянные, крепко сколоченные ящики с патронами и более аккуратные, выкрашенные в зеленый цвет, гранатные. Наставили за сараем сразу приличный штабель, и очень скоро оттуда донесся взволнованный шепот, что больше не утянуть, когда обратно возвращаться придется. Березкин думал недолго, решив, что вытянуть сейчас надо сколько получится, а потом сложить в километре-полутора, чтобы не мозолить немцам глаза возней на складе.