Очень уж она шумная и какая-то не по-хорошему старательная. Утомляет за десять минут. Девушка, по мнению Семенова, не должна так утомлять. Потому как задача у девушки – стать хорошей женой, а с женой потом всю жизнь жить.

– Тогда тебе баба Нюся подходит, – съязвил Бендеберя. Старшая по кухне и впрямь была монументальной и спокойной до невероятия особой самых крупных габаритов.

– Ага. Мадам, вы стойте, а я побежу кругом, таки иде у вас перед? – заулыбался Середа.

Семенов заготовил было ответную насмешку, но тут пришла куча народу из кухонного наряда. Потащили на кухню все разложенные харчи, благо там кипела бурная деятельность – на аккуратных, жарких кострах, прикрытых от ветра и чужого глаза плетеными загородками, уже грелась вода во всей отрядной посуде, потому как накормить двумя блюдами весь отряд было задачкой непростой. Впрочем, на кухне и без них было кому работать, потому бывалые ветераны аккуратно свалили, как только смогли, утянув с собой два котелка горячей воды. Раз праздник, так не грех и побриться. Тем более что командир с комиссаром имели в этом плане жесткую позицию, о чем неоднократно говорили: «Советские люди должны быть образцом во всем, и в том числе – в области личной гигиены! Лозунг, который некоторые тут высказывали, а именно: «Вот когда прогоним фрица – будем мыться, будем бриться!» – недопустим категорически, и потому в нашем отряде подобного безобразия не будет!»

– А не отпустить ли мне усы? – вдруг спросил Середа, критически осматривая свою свежебритую мордуляпину в карманное трофейное зеркальце.

– Пропал козак! – горестно сказал Бендеберя, который как раз со скрежетом драл свою жесткую, словно медная проволока, щетину. Даже мыльная пена не очень способствовала процессу.

– Ты о чем? – удивленно оторвался от лицезрения себя артиллерист.

– Втюрился ты. Жених да невеста – соответственно и тили-тили, и тесто впридачу, факт, – кряхтя от усердия, ответил ефрейтор.

– В кого это? – возмутился задетый за живое Середа.

– Мне почем знать? Может, в Нюсю, – продолжил тему ефрейтор.

– Ну ты дал! – охнул артиллерист.

– Тогда в Дьяченку, – уверенно заявил Бендеберя, аккуратно пошлепывая ладонями по свежевыбритым щекам. Запахло одеколоном.

Неожиданно Середа смутился и промолчал.

– Факт, – заявил ефрейтор и, тяжко вздохнув, протянул флакончик воздыхателю: – Пользуйся, пока я добрый; девки это любят! Но не больше трех капель, транжира! – тут же возмущенно завопил он, увидев, что влюбленный что-то многовато себе плеснул душистой жидкости.

Ужин поспел довольно быстро. Опять возникли проблемы с посудой, так как многие явились в лес, словно к теще на блины, без ничего. На треть людей посуды не хватало, потому ели по очереди. Бойцы, имевшие индивидуальные трофейные фляжки и котелки, выглядели если и не богачами, то уж во всяком случае – зажиточными. Да и кормили их первыми.