— Пороха тоже не было! — добавил квартирмейстер, заботливо подливая вино.

— И это тоже! Денег нам Кеттлер тоже не дал! С меня сапоги сваливались, так я отощал! Просто позор какой-то, а не война, гром небесный в жоповую дырку дурака Кеттлера! — ругательски ругался захмелевший капитан.

— О, да! Русские глумились со стен, приглашая нас пообедать в Лаюсе, показывали нам хлеб и бутылки с пивом да вином! А еще у них все время кричали петухи, это особенно злило. Разумеется, они нарочно не ели этих птиц, чтобы показать, как у них все хорошо в замке! — подтвердил раздумчиво Маннергейм. Почему-то он внимательнейшим образом рассматривал сапоги Пауля, торчащие из-под легкого столика.

— А что дальше? — спросил заинтересованно Пауль, убирая ноги под себя.

— Мы прекратили осаду замка. Русские стояли на стенах и показывали нам всякие неприличные жесты. Даже голые задницы! Но мы не обращали на это внимания! — несгибаемо сверкнул глазами Геринг.

— Действительно, можно подумать мы голых жоп не видали! — кивнул с усмешкой Карл.

— Отступление было ужасным. Холод, голод и совсем нет дорог! Пришлось тащить сатанинские пушки на себе, выдергивая их из одной глубокой грязи, чтоб они тут же засели в еще более глубокой! Как добрались до Оберпалена не пойму — видно бог нас хранил. И что же? И в Оберпалене — ни денег, ни жратвы! Жидкая каша для всех!

— Зато было много водки! Очень много!

— О, да, Карл! Можно было купаться в этом прекрасном напитке. Увы, все пошло еще хуже, потому что пить на морозе — нехорошо! У меня в роте трое зольдат замерзли — один совсем, двоим наш цирюльник — хирург отпилил отмороженные ноги. И конечно, как говорил мой друг король Генрих Второй — стоит только запустить пьяных солдат в город — он обязательно сгорит! Мы отпраздновали в Оберпалене скудное Рождество — и полгорода сгорело! Вот тогда стало ясно, что дальше ничего хорошего нас там не ждет! Проклятый Кеттлер не выплатил нам ни гроша… Что оставалось делать — раз они не соблюдали договор, нам не было никакого смысла оставаться под командой таких болванов! Я сколотил новую роту из тех, кто тоже не хотел оставаться, из твердокаменного Кеттлера выжать деньги было несвозможно, значит и делу конец! К чертовой матери рыцарей! Мы нанялись к полякам. Тоже не ахти что, но там все-таки что-то да перепадало — заявил Генрих.

— Себя эти негодяи не обидели! Я уверен, что Лоренц Берг… — начал Карл.

Пауль встрепенулся и спросил: "Кто это?"

— Он — профос герцога Финляндского Юхана в Ревеле тогда был, так вот он неплохо поживился невыплаченным убитым кнехтам жалованием, когда в Ревель вернулся в лучшем случае каждый пятый. Да и мерзавец Кеттлер не остался в стороне! Жадные негодяи! Но они сами угодили в яму, которую копали другим!