– Всё верно. Ты догадливый. Я потому так поступил, что… На всякий случай. А память у меня добрая.

Оренский тоже встал с обломков разбитого кунгаса и с удовлетворением заметил, что он, Рокосуев, не так уж и глуп, каким кажется на вид. Григорий согласился с этим определением белого офицера, который уже стал для него почти другом. Это факт.

Что касается, Ван Цы в сопровождении нескольких конных китайских воинов довольно быстро добрался до Кандона. В повозке лежали тяжелораненые коммерсанты Серж и Мальва.

Навстречу им вышел один из местных шаманов, тоже из рода Дзяпи, осмотрел раненных и заверил Ван Цы:

– Будут жить, однако. Но мне долго камлать… придётся. А сейчас они оба между нижним и верхним миром. Им хорошо.

– Надо, чтобы сюда, на землю, вернулись,– тихо сказал китаец.– Дел много…

Шаман кивнул головой в знак согласия.

Предсказание шамана

Рядом с оврагом, возле уже пустого подземного тайника, в засаде, на всякий случай, лежали Павел, Юлия и Афанасий. На сей раз недостатка в оружии и патронах у них не имелось. Скорее, избыток. Накрапывал мелкий дождь.

– Хорошо, что мы клад перевезли в дом Тимофея Ивановича и Агафьи Антиповны. Надёжно,– Юлия прислонилась щекой к прикладу карабина.– Скоро нам достанут лошадей. Но куда мы двинемся? Куда мы идём? Для нас теперь вся Россия, как волчий загон! Обложили нас красными флажками! В Маньчжурию? Да что оно такое, чужая земля?!

– А пойдёмте со мной в горы, к бородатым,– предложил Афанасий.– А чего? Там у них – равенство, братство. Почти что частичная анархия. В Бога веруют.

– Нет,– сказал однозначно Павел, – не годится, браток Афоня. Я рад бы. Но их самых, таких вот горных христиан, не понимаю, малина-земляника. Да и в Бога-то верую так, чтобы в себе его чувствовать, в тебе, в Юлии, в цветущих маках на склонах сопок и диких пчёлах, что летают над нами и норовят ужалить прямо в нос. А во что вера у них, мне не ведомо. Я там с ума сойду.

– А разве ты ещё не сошёл с ума-то, атаман? С тобой, Паша, всё ясно,– нервы у Афанасия были накалены, – ты токмо себя и слушаешь. Ты же становишься почти такой же… по разуму, как этот… мелкий бес Рында.

Бывший атаман Плотов ничего на критику друга не ответил. Надоело ему выяснять отношения, убеждать кого-то и оправдываться.

Всё уже чертовски опостылело. Если бы не Юлька, то жизнь казалось бы ему ещё более непутёвой, чем сейчас.

– Может, в чём-то ты и прав, Афоня,– частично согласилась с Афанасием Юлия.– Но ведь и ты не безгрешен. К теплу тебя потянуло и спокойствию.