– Но вот и ты, Юлька, понять меня не желаешь. Да полюбил я Евдокию! Как получилось, так и есть. Мы с ней вот, может статься, сами создадим в тайге конфедерацию анархистов. А в Бога, Паша, я верую, в истинного, православного. Правда, кажись, не встречал его на дорогах и путях наших, не видел или не замечал. Но он есть, и, где-то, совсем рядом! Нутром чую!

– Конечно, Афоня, никакой такой Конфедерации Анархистов с Евдокией вы не создадите,– сказал дружелюбно Павел.– Детей нарожаете с дюжину. Вот и вся ваша… конфедерация. Но ведь и здесь тоже… дело славное. Хорошая судьба, благородная задача – давать жизнь другому человеку. Ведь сколько их ещё ждут своей очереди, чтобы прийти сюда, к нам, на Землю. И мы тебя, Афоня, ни сколько не осуждаем. Чего осуждать? Но честно скажу: анархии народ не понял. А настанет ведь то время, когда взойдёт в России Истинная Свобода на наших костях!

– А, может быть, Паша, и не придёт совсем такое время,– выразила сомнение Юлия.– Чувствую, что и моя душа, да и твоя теперь, колеблется. Может быть, решимся и уйдём в Манчжурию. Пока не поздно. Но честно признаться, я против этого. Ты же знаешь.

Плотов снял с головы шляпу. Не потому, что жарко, а просто отогнал от лица пару больших жёлтых ос.

– Нам обязательно придётся что-то решать, малина-земляника,– заверил он, соглашаясь с Юлией.– А то ведь так невесть, до чего договоримся. Ничего не остаётся делать. Я уже давно многое понял. Может, только два выхода из положения у нас имеется: или в тайгу на вечное поселение, или пулю – в лоб.

– В Маньчжурии вас обоих знают, как облупленных,– напомнил Афанасий.– Там сейчас всяких беглецов полно, даже большевики шастают. Кто-нибудь вас обязательно вспомнит, тогда уж точно – крышка. Город Харбин, извиняй Паша, – он тебе не «малина-земляника». Там сейчас российских граждан тьма тьмущая.

– Как здорово, что в подполье дома Тимофея Ивановича имеется очень большая потайная часть,– сказала Юлия.– Там до наших сокровищ никто не доберётся…

Она не договорила, ибо все трое услышали звук очень осторожных, но шагов. Все трое передёрнули затворы карабинов. Многое стоило предусмотреть на тот случай, если пакет с планом расположения тайника с сокровищами, вдруг попал в руки к врагам.

К оврагу, к тайнику, где должен был находиться клад, осторожно подходили Рокосуев и Оренский. Прислушались, остановились. Сняв с плеч вещмешок и устроившись на стволе поваленного дерева, анархист сказал:

– Тут, Витя, клад! Всем нутром понял и чую, что он здесь. Давай чуток передохнём. Руки от волнения трясутся.