— Из которых половина — грудные младенцы?

— Нет. Как я уже сказал, будет очень неплохо переманить в страну с полмиллиона крестьян от соседей, и это будет несложно — ведь им будет предлагаться неплохо оплачиваемая работа. Ну, по сравнению с тем, что они имеют сейчас, неплохо. Еще с миллион народу я привезу — ведь, думаю, тебе не очень важно, если они поначалу не будут говорить по-испански?

— Научатся. Но сколько это займет времени?

— Немного. Быстрее, чем бурить скважины…

Эх, сколько нам открытий чудных готовит дух этого самого просвещения! Вот только просвещаться было бы лучше в юности, за партой сидя — хотя в моей юности урвать внезапно обнаруженный кусочек знаний было просто негде. Небольшой такой кусочек — а сколько бы он мне времени и нервов сэкономил! Но не повезло…

Информация по заведению "Чёрта Бариссона" вообще-то была "закрытой", и Станислав Густавович данные по торговой компании получал именно в качестве "примера для подражания", под видом "разведданных". И детально анализировать ему оставалось именно "подражательную" часть торгового комплекса — то есть те заведения, которые во все большем количестве появлялись уже в российских городах. Что было понятным: определенные детали финансовой деятельности американской компании наводили на очень ненужные мысли — в других головах ненужные, поскольку ученый народ страдал некоторым этих мыслей недержанием.

Но и отечественный рынок давал пищу для ума более чем обильную — так что перед Рождеством года тысяча девятьсот десятого мы встретились у меня в кабинете за обсуждением некоторых аспектов "торговой политики компании". Тем более что и делать мне было как раз особо нечего — я только что вернулся из дальнего путешествия. Пришлось срочно сплавать в Восточную Республику, и, к сожалению, как и "в прошлый раз", по причинам сугубо медицинским.

Вера Григорьевна Ваграсова еще в середине сентября, жутко стесняясь, довела до моего сведения, что "еще два-три выкидыша — и ваша супруга уже никогда родить не сможет". Нет, я замечал пару раз, что Васька как-то слишком сильно расклеивалась, но относил ее состояние на обычные женские недомогания — а оказалось, что все было гораздо хуже.

— Василисе Ивановне просто необходимо какое-то время на полное восстановление. Год, может быть даже лучше полтора года любая беременность ей категорически противопоказана — растолковывала мне добрая тетя-врач. — И я бы порекомендовала ей вообще уехать куда-нибудь за границу: на Капри, или в Ривьеру.

Да, лучшие места для отдыха в условиях войны на Средиземноморье. Я, конечно, понимал и Веру Григорьевну: наверняка она имела тайную надежду, что и ее я отправлю с женой в качестве "личного доктора". Отправлю, это верно — благодаря ей был на самом деле создан настоящий клинический институт (хотя и небольшой), в котором очень серьезно занимались и акушерством, и младенческими проблемами. Так что заслужила тетенька нормальный отдых в приятном климате — но не на войне же! Так что Васька "и сопровождающие лица" были погружены на пароход и отправлены в уже достраивающийся Сьюдад Электрико. Ну и я заодно туда прокатился.