Петр Николаевич Дурново в конечном итоге попросил (именно попросил!) приехать в Петербург "для обсуждения вопросов, касающихся известных событий". Ну и я прибыл — и "обсуждать" их пришлось несколько дней, причем не подряд:

— Александр Владимирович, — начал министр внутренних дел, — мне весьма неудобно об этом говорить, но полиция имеет существенные подозрения в том, что за странными самоубийствами ряда крупных промышленников стоите вы. Полиция, не я лично — быстро уточнил он, увидев мою довольно злобную (или рассерженную — как посмотреть) ухмылку. — Я-то как бы не лучше всех знаю, что любые дела, связанные с нарушением законов вы как раз полиции и передаете, собрав вдобавок доказательства воистину неопровержимые. Посему-то я и пригласил вас, чтобы обсудить, кто по вашему мнению способен действовать подобным образом…

— Повеситься в парке? Я думаю, что только сумасшедший какой-то. Либо человек, доведенный до отчаяния — но, насколько мне известно, самоубийцы эти были далеко не обездолены. Но чужая душа — потемки, вот у нас в Царицыне вполне достойный господин…

— Видите ли, Александр Владимирович, расследователи однозначно установили, что почти все они, самоубийцы сии, перед смертью дело свое вам продали, и недвижимость большей частью тоже вам…

— Сам теперь не знаю, что с недвижимостью этой делать. Петр Николаевич, давайте я сам с расследователями поговорю… а лучше отправьте их прямиком в юридическую службу моего предприятия. Вы же сами знаете — дело мое растет быстро, строю много чего — но не успеваю сам все нужное выстроить, а посему много чего покупаю. Всем господам этим — и, пожалуй, раз в десять большему числу не самоубившихся — давно уже были посланы предложения о продаже предприятий их, недвижимости той же. Выгодные, прошу заметить, предложения — вот, вероятно, когда им средства срочно понадобились, они этими предложениями и воспользовались.

— Непонятно тогда, почему они все именно в к вам пришли…

— Это-то как раз понятно: в деловом мире давно известно, что я не торгуюсь, но и от оферт своих никогда не отказываюсь. А сейчас, знаете, неурожай большой, цены изрядно на недвижимость упали, так что вероятно моя оферта для них превысила любые иные предложения. Даже наверное превысила: на недород я не закладывался, и, за всех не скажу точно, а Бугрову я оферту дал на девять миллионов, при том что Петербургский международный коммерческий все его дело и недвижимость оценил в восемь с четвертью.

— А чего же он раньше-то оферту вашу не принял?

— Видать, догадывался о засухе. Но не догадался о моих элеваторах: в октябре-то он муку объявил по три с копейками рубля за пуд, а я цены не меняю.