— Александр Волков, к Евгению Алексеевичу. По срочному делу.

Тот поднял трубку телефона, что-то неслышно для окружающих проговорил, выслушал ответ и с той же невозмутимостью сообщил:

— Вас ожидают. Куда идти знаете?

Забавно, но Лунев так и не сообразил, с кем он выбирался из Германии. Не понял он и того, куда я его привел. Да и мудрено было понять: особняк вывески у двери не имел, внутри народ весь был в цивильном… Что-то он начал соображать после того, как адъютант пригласил нас в кабинет к Линорову и я радостно его поприветствовал:

— Добрый день, Евгений Алексеевич, рад очередной встрече с вами. Разрешите представить: Лунев Николай Петрович, авиатор, штабс-капитан.

— Весьма рад, тем более рад встрече с летчиком. Жаль мне уже полетать не получится…

— Вы-то небось уже полковник?

— Не судьба быть мне полковником, только вчера очередное звание присвоено. И, мне кажется, вы к этому руку точно приложили. Отметим звезды как положено или вы опять по делу и спешите?

— Я никуда и никогда не спешу, а не отметить такое событие было бы вообще бессовестно. Но тем не менее я действительно по делу: Николай Петрович рассказал, что почти всех наших летчиков по какой-то причине за несколько дней до войны кто-то из Генштаба решил собрать в Дюссельдорфе. И мне кажется, стоит разузнать кто отдал такой приказ и почему…

— Ну если вы так не спешите, скажите мне всенепременно когда спешить станете: уж больно интересно будет на это посмотреть. Я уже получил вашу телеграмму из Амстердама, и более того скажу — мы успели узнать кто. Ну а за что — сейчас выясняем. Однако привычка наших офицеров надираться с присвоением звания нас же и спасла, так что не лучше ли и нам поддержать традицию? А то вы снова умчитесь и опять пару званий придется без вас отмечать. Кстати, по вашей же просьбе я переговорил в Артуправлением — сообщил он, когда мы уже выходили. — Они согласились пока передать вам весь летный состав на переобучение поскольку аэропланов все равно нет. Так что, Николай Петрович, и вы временно переходите в распоряжение Александра Владимировича…

Отмечать мы поехали — по моему предложению — в нашу же гостиницу. Тамошняя "столовая" не уступала самым известным ресторанам столицы, а "чужих" там отродясь не бывало — и можно было обсуждать что угодно с кем угодно.

— Кстати, вы меня удивили, — поделился Линоров уже когда мы приступили к праздничному обеду — больше скажу: вы меня очень удивили. Раньше за вами не замечал, а тут вы, выходит, неправду сообщили, когда писали что самолеты уничтожены.

— Вам же Василиса, если мне память не изменяет, говорила: я всегда говорю правду. Только не всю: самолет без крыльев и мотора суть бесполезная конструкция неясного назначения, и до состояния таковой самолеты уничтожены и были. Путем снятия крыльев и моторов. Сейчас обратно поставим — и таким образом уничтоженное восстановим и будем летчиков заново обучать тому, как летать нужно.