Как-то наладить финансовое обращение немцы смогли лишь к февралю, и для этого им пришлось эмитировать уже больше трех миллиардов бумажных марок. Каждая из которых к этому моменту успела подешеветь минимум на треть. Но это уже позже случилось, а во вторую неделю августа страна была почти полностью парализована. Настолько, что у армии не было возможности завозить на фронт не то что патроны, а даже еду солдатам — и к тому же все полевые кухни пришлось переместить в города, где население не могло купить самые простейшие продукты. Поэтому германская армия, изрядно побив французскую за первую неделю войны, в наступление не перешла: нечем было стрелять, да и голодные солдаты думали лишь о том, чтобы не помереть с голоду.

А французы, раздосадованные потерями бронетехники, ненаступлению противника обрадовались — и, отступив на исходные позиции, быстро-быстро бросились восстанавливать утраченное, запасая новые броневики и ремонтируя старые. Если бы они просто пешком пошли в атаку изредка постреливая из револьверов, то германские войска стали бы сдаваться целыми полками и дивизиями — но гордые галлы мечтали "задавить врага интеллектом". На счет "задавить" — не знаю, а вот блеснуть им французским генералом удалось в полной мере.

Ну ладно фронтовая разведка организована не была, но газетку-то почитать нетрудно. И узнать из нее, что в Германии наступил локальный армагеддец, тоже было доступно даже рядовым необученным. Несмотря на срочно введенную военную цензуру информация-то просачивалась, и как раз французская пресса просоченное радостно тиражировала.

Однако французские генералы французской прессе явно не доверяли. И в результате полностью просрали предоставленный им шанс.

Глава 30

Глава 30

Константин Харлампиевич Панин, как он сам любил говорить, закончил Николаевскую инженерную академию еще в прошлом веке — отслужив перед академией год подпоручиком в саперном батальоне. Закончил, но не выпустился — пришлось заняться делами сугубо мирными. Отставка — за месяц до выпуска — случилась по обстоятельствам семейным: две младшие сестры внезапно (как это и водится всегда) остались на его попечении, а инженерная служба редко случается в столице…

Впрочем, и мирные дела от устремлений его мало отличались: занимался Константин Харлампиевич строительством. Разве что вместо фортов, солдатских казарм и армейских складов проектировал он фабричные корпуса, рабочие казармы и торговые склады. Хотя развернуться ему и на этом поприще особо не удалось.

Не потому, что плохо работал или дорого за работу просил, а потому, как встретился ему иной заказчик. Денег предложил много, работу дал знакомую — и стал отставной поручик Панин комендантом строительства электростанции. Да не простой, а водяной — а там только плотину нужно было поднять на пятнадцать саженей почти в версту длиной. С работой он справился изрядно, пригласив — по прямому пожеланию заказчика — десятниками с дюжину отставных унтеров из старой своей части. Ну а те — и говорят, опять с дозволения хозяина — и солдатиков своих бывших изрядно на стройку притащили. Конечно, дело это обычное — необычным лишь то было, что станцию электрическую эту ставили, как посмотрел Панин по глобусу, аккурат на другой стороне этого глобуса…