Знак высшего чиновника здесь, в Кер–Мирддине, еще не узнают — но золотой циркуль, вышитый на квадратной вставке, выглядит достаточно внушительно и значимо. Настолько, что певец умолкает, хотя наглость местным фиглярам выдают в утробе матерей. В Камбрии даже у бродячего певца есть надежда встать на дорогу почестей, ведущую к сытному и почетному месту при королевском дворе. Был бы дар затрагивать души ритмом слов, звоном струн, течением голоса — неважно!

Этот — именно бродячий, причем из держащих нос по ветру: поет ни в склад, ни в лад, на земле тарелка для пожертвований. Здесь это ново. Обычно барды сговариваются за ночлег, стол, одежку… Да и нечем было платить уличным певцам — до того, как из Кер–Сиди расползлись маленькие кусочки кожи с отпечатком мизинца святой и вечной. На обороте — никаких обещаний о размене. Просто: «один обол». Но надо же — ходит не хуже, чем в Африке — медяки!

Судя по количеству клочков кожи в деревянной тарелке, этот уже наработал на обед.

— Не заткнешься — именем моей повелительницы снесу голову…

Говорят, старшая императрица в состоянии так посмотреть на человека, что тот седеет на месте. После «не для меня», после Рождественской битвы — верится. Истинно императорский дар. Сказано: «страшно попасть в руки Бога живого». А кому Всевышним доверена власть над христианами, и честь противостоять нечистому — на земле, в миру?

Певец и поэт вскинул голову, дернул ворот:

— Совсем не петь?! Руби! Истинный бард не может жить без песни!

— Совсем — но лишь до завтра. Завтра — можно…

Бродяга держится с достоинством сиятельного мужа.

— Завтра — твое дозволение и одобрение, как человека Немайн, и ее именем? На эту песню.

Немало желает.

— Да.

Можно идти дальше. За городскими воротами — тише, куда тише, а на подворье Пенды — благолепная тишина. Мерсиец снял городской дом одного из кланов. Хоромина в случае осады должна вместить не одну сотню жителей — как из предместья, так и с окрестных холмов, так что посольство разместилось просторно и удобно.

Сегодня — людно. Почти каждый сильный человек заглянул, и короли не исключение. Прямо сейчас у Пенды Гулидиен. Догадался, что все камбрийские союзники к нему пойдут — советоваться, требовать большей доли в невзятой добыче, а то и оставлять ряды. Без сиды — вовсе не то же, что с сидой! Как нясядут…

Зато у Пенды — хорошо. Удобное кресло, кружка пива. Простой разговор — не о делах. Куда и спрятаться молодым? И римлянина заявившегося — сюда же! А что Мерсиец не удержался, и принялся насмешничать над христианами, так над плохими… Хороших он уважает.