Родион не стал объяснять, откуда взялся слуга. Рассказал бы иностранцу, кто такой Печкин, но делу время.

— Меня терзают смутные предчувствия. Вдруг Хопкинс опять заикает? Хопкинс, не слушайте наши разговоры. S'il vous plaît.

Слегка скривив лицо, слуга вышел. Едва он ушёл, дверь снова открылась, и к Гарри Питкину подошла всё та же дама в лаврах и тоге. Она гостеприимно оглядела команду Сергеевского и поставила на стол поднос с конфетами и прочими кондитерскими изделиями. Заодно она сходила за жезлом и важно им постучала, взглянув на гостей с многозначительным прищуром.

— Спасибо, Юля. Угощайтесь, — прокомментировал Питкин. — Еду нам готовят рабы по юлиным рецептам. Вы представляете? У себя в Джорджии я ел суп из консервов, привычной густой консистенции, а Юля знает только русскую жижу. Ничего не поделаешь.

Хозяйка снова прищурилась, ехидно приподняв уголок рта.

— Эй, ты где рабов откопал? Ты зачем, америкос, наших гостей обманываешь? У меня не рабы, у меня работники с ненормированным рабочим днём. Разве не знаешь? А говоришь, не тупой.

Питкин отвернулся. Наверное, не знал, чем возразить.

— Не бойтесь. Не стесняйтесь. Это всё наша продукция. Юлины родственники основали кондитерскую компанию «Сидо». Она, когда мы ещё сюда не прилетели, работала продавщицей в кондитерской. Кондитером тоже.

— Сидо?

Название мы слышали. Связано с некими Сидориными. Или Сидоровыми.

— Слушаем-слушаем, — бодро отреагировал Родион. — Сейчас увидим, что за Гарри Питкин. Я, например, Гарри Каспарова знаю, Гарри Бардина знаю, Гарри Галкина знаю. С вами не знаком.

— У меня тот же вопрос, — добавила Елена. — Кто такая Юлия Валерьевна? Мы знаем Ковальчук, Началову, Чичерину, Савичеву. А вас мы не знаем. 

Питкин энергично почесал неровно подстриженную голову. Слушатели ждали продолжения.

— С чего бы начать? Начну я с того, что мой родной отец — Герберт Питкин, а дядя — Зелл Питкин. Зелл в 90-х был губернатором Джорджии, в 2000-м он стал сенатором от этого штата. Слышали о нём?

Слушатели молчали. Даже Браун никак не отреагировал.

— Не помним мы гениев.

— Что такого сделал ваш отец, что он гений? — поинтересовался Родион, который, ясное дело, не очень разбирался в забугорных личностях.

— Хороший вопрос. Герберт Питкин завидовал мистеру Горби.

— Самому Горбачёву?

— Завидовал. Ваш Горби такой тонкий борец за демократию, что он успешно боролся с алкоголем и не позволял своим гражданам быть пьяными в слободан. Я на русском правильно выразился? Дядя Зелл, он ещё раньше, в пятидесятых, был сержантом в морской пехоте. Отец у меня любил охоту, он как-то однажды позаимствовал у дяди Зелла оружие и пристрелил кабана прямо у меня на глазах, в педагогических целях. Десятки пуль. Ещё и добил. Всё. Ненавижу.