«Неплохо получилось», сказал он, когда она поставила стакан на стол. «Сегодня ночью. С этим поездом. Из нас получилась отличная команда. Из нас с тобой».

«Послушай, Харкер», начала она.

«Я тебе все время говорю, зови меня Джонни».

«Джонни — так обычно зовут уличных оборванцев, которые торгуют «Таймс» на Пикадилли», сказала она. «А вот Джонатан — это имя солдата, разведчика, человека, с которым нужно считаться. Я буду звать тебя Джонатан».

Она попробовала улыбнуться, но он не был этим очарован. «Послушай, Джонатан», начала она снова. «Я понимаю, что ты недоволен и обескуражен тем, что наш, скажем так, краткий момент близости так больше и не повторился».

«Не отсутствие повторения, сударыня», ответил он. «Но, скажем так, чертовски холодное игнорирование меня после этого, когда вы вели себя так, как будто этого никогда и не было».

«И это я и пытаюсь исправить. Если ты мне позволишь». Он кивнул, и она продолжила. «Я с тобой переспала. Один раз. И так как это не превратилось в секс каждой ночью, задета оказалась твоя гордость».

«Не гордость, нет».

«А что тогда? Хочу, чтобы ты знал: то, что я после этого отвергла твою любовь и ухаживания, ни в коей мере не было вызвано какими-то недостатками в твоих действиях той ночью».

«О, ну что ж, спасибо тебе огромное, черт. Очень мило с твоей стороны».

«Не злись. Всё прошло более чем удовлетворительно».

«Более чем удовлетворительно! Я вышью эти слова на подушке».

«Позволь мне всё объяснить». Люсиль знала, что она лишь роет себе еще более глубокую яму таким признанием: «Эта ночь была мимолетной оплошностью с моей стороны. В тот момент я очень нуждалась в какой-то физической поддержке. Искала какое-то дружеское плечо, а не только случайные объятия. И ты заполнил этот вакуум».

«А, ну понятно», нахмурился он. «Я заполнил этот вакуум, как набивка для матраца».

«Ну вот опять ты кипятишься. Не очень привлекательная черта характера, если можно так выразиться».

Он смутился, и она продолжила: «Мне просто хочется, чтобы ты понял. Эта ночь была моим умопомрачением каким-то и больше не повторится. И мне хотелось бы надеяться, что эта моя мимолетная оплошность не помешает нам работать вместе и, возможно, даже стать друзьями».

«Мы и так уже работаем вместе», возразил он. Она видела, что ему было больно.

«Но это облачко недоверия по-прежнему висит над нами, омрачая наши отношения, и мне хотелось бы, чтобы оно исчезло», сказала она. «Итак, мы можем попытаться так сделать? Просто стереть ту ночь из нашей памяти? Можем?»

«Проблема в том», начал он, «что для меня обсуждаемая ночь, эта твоя «оплошность», была довольно запоминающейся. Очень даже».