Ее отец, не отрывая взгляда, следил за заводскими воротами, которые находились в двухстах метрах перед ними. Дорога, на которой они остановили грузовик, вела прямо к въезду на заводскую территорию. На обочине стояло несколько других грузовиков, поэтому их грузовик не привлекал к себе нежелательного внимания, просто еще один тягач.

«Они перелезли через стену», сообщила им Люсиль. «Как дела здесь?»

«Все то же самое», сказал ей Ван Хельсинг. «Но разве эти охранники не кажутся какими-то необычно бодрыми и настороженными, что странно для такого позднего часа?»

Она прищурилась, вглядываясь сквозь ночной мрак в охранников. С обеих сторон закрытые кованые ворота охранялись четырьмя румынскими военными, по двое с каждой стороны. Винтовки висели у них на плечах, но по их виду не похоже было, что они устали. За время своего участия в Сопротивлении она провела немало изнурительных часов, следя за караулами. А сейчас уже был третий час ночи, и люди, которые так долго дежурили, обычно уже с трудом отгоняли от себя сон и усталость от несения караула.

«Они действительно кажутся бдительней обычного, чем можно было бы предположить, учитывая отсутствие событий и скуку», отметила она. «Но это не имеет отношения к делу. Ну что? Начнем?»

Ее отец уже думал о том, чтобы добавить свой голос к другим и попросить свою дочь воздержаться от участия в предстоящем столкновении, но он знал, что это бесполезно. По этому вопросу они оба неоднократно спорили, до хрипоты, возвращаясь к нему снова и снова, как по замкнутому кругу. Он лишь почувствовал, как прихватило у него сердце при мысли о том, что она подвергнет себя опасности или, не дай Бог, будет ранена.

Но он знал, какой упрямой она может быть, и поэтому он подавил свой внутренний протест, с силой надавив на сцепление, включил грузовик на передачу и нажал на педаль газа.

Двигатель зарычал, и грузовик покатился вперед, набирая скорость с каждым новым оборотом огромных шин. Ведь они же угнали не обычный грузовик. Эта машина была специально предназначена для того, чтобы убирать зимой занесенные снегом дороги. Шесть гигантских колес вгрызлись в асфальт, и огромное V-образное стальное лезвие-отвал выдвинулось перед всем капотом, зависнув под углом на всю ширину кабины.

Ван Хельсинг немного приподнял плуг, не настолько, чтобы двигатель стал уязвимым, но на достаточную высоту, чтобы защитить сидевших в кабине. Сам же он смотрел поверх этого гигантского лезвия, целясь им в ворота.

Один из охранников у ворот услышал грохот приближающегося двигателя и направил на грузовик прожектор. Другой крикнул: «Стой!», но его едва ли можно было услышать сквозь шум двигателя и чихающий глушитель.