«Это ты как говоришь». Она повернулась, чтобы одеться, взяла в руки пеньюар, но затем с горечью и некоторым раздражением отбросила эту легкомысленную вещичку в сторону и вместо этого завернулась в покрывало. Она встала перед ним, глядя ему в глаза.

«Большую часть своей жизни ты обладал силой и властью, в той или иной форме. Тебе также хорошо известно, каково это — не иметь ни власти, ни сил вообще.

Я имею в виду твое пребывание в плену у турок. А в моем мире умная женщина рассматривается не более чем лошадь, умеющая говорить, или танцующая собачка.

К нам относятся как к аксессуару, безделушке для какого-нибудь мужчины. Даже ты рассматриваешь меня только как женщину, когда речь идет о таких «мужских» вещах, как боевые действия».

«Рассматривал раньше — и сожалею об этом».

«Но ты и все остальные мужчины на самом деле считаете именно так. Никто меня не уважает за мой ум, данные мне от природы способности и талант. Но война все это изменила. Все изменилось в тот день, когда я впервые взяла в руки пистолет. И у первого же мужчины, увидевшего, как я навела на него оружие, я увидела в глазах уважение ко мне».

«Возможно, ты ошибочно приняла страх за уважение?», спросил Дракула.

«Да хоть и страх, тоже сгодится. Но все это уважение закончится вместе с войной».

«Всегда будет какая-нибудь другая война», сказал он.

«Несомненно. Но я видела, как мужчины тебя высоко оценивают. Они видят твою силу. И тебя уважают», сказала она.

«Ты опять ошибаешься. Это страх! И отвращение».

«Как я уже сказала, я согласна и на такую замену». Она подступила к его груди, снова оголив шею. «Укуси меня».

Она наклонилась к нему вплотную, дыша горячим сирокко ему в лицо. Он посмотрел на обнаженную вену, провел пальцами по голубой жилке, почувствовав ее бьющийся пульс под своим большим пальцем.

Люсиль задержала дыхание в тревожном ожидании, когда он обхватил ее за талию одной рукой, крепко прижав к себе, а другой прижал к себе ее голову, скользнув пальцами в ее спутавшиеся волосы.

Дверь спальни распахнулась. В комнату ворвался ее отец.

«Люси!», вскричал он. «Князь!».

«Отец, я уже взрослая и —».

Ван Хельсинг увидел их обнявшимися, а на дочери его было одно только одеяло. Он замер на долю секунды, но затем вспомнил, зачем сюда пришел.

«Немцы!», прошипел он. «Они у наших дверей! Нужно бежать!»

Он бросился обратно к двери. Дракула и Люсиль последовали за ним.