«Как вы считаете, что мы должны сделать, чтобы это исправить?», спросил я. Люси молчала, о чем-то глубоко задумавшись. Мне ответил профессор.

«Мы освободим его», сказал Ван Хельсинг. «И всех наших товарищей. Но сначала мы должны заручиться помощью».

«Мы освободим их», прошептала Люси, поклявшись скорее самой себе, чем нам.

Последовавшую затем тишину прервали приглушенные крики и хлопанье дверей. Это воодушевило наших пленных, и Люси постучала одного из них по голове рукояткой своего Люгера, а я тем временем подошел к дверце угольного желоба и приоткрыл ее, выглянув наружу.

Переулок обыскивали эсэсовцы, проверяя каждую дверь. Люси подошла ко мне. Мы оба увидели, в каком серьезном положении мы оказались. Через несколько минут нас обнаружат.

«Ищут этих двоих, думаю», сказала она, выразившись лаконично.

«Сюда», сказал Ван Хельсинг, направившись к лестнице, выводившей вверх из подвала.

«Немцы и перед домом тоже были», предупредила Люси.

«Постойте», сказал я. «Устроим им отвлекающий маневр?»

Покопавшись в карманах, я обнаружил кожаный футляр, в котором у меня лежало с полдюжины «карандашных» запалов, выбрав самый короткий, с таймером на тридцать секунд (устройство было помечено черным цветом, номинально оно было рассчитано на десятиминутную задержку, но печальный опыт применения их в полевых условиях научил нас другому). Из другого кармана я достал зажигательное вещество и заменил шнур.

По моей просьбе Люси локтем приоткрыла угольную дверцу. Я убедился, что нацисты заняты своими делами и на нас не смотрят, разбил стеклянный предохранитель и швырнул устройство через весь переулок на крышу гаража. Вскоре последовал взрыв. Негромкий, но достаточный, чтобы привлечь внимание противника. В воздух тут же взметнулось пламя, вслед за которым повалил черный дым. Я подумал, как бы в этот момент возрадовался бы наш кретин — старина Ренфилд.

Выбросив из головы эти грустные размышления, я запер угольную дверь и отправился вверх по лестнице вслед за профессором и Люси. Наверху дверь выходила в табачную лавку. Ее владелец, маленький смуглый человечек, стоял у окна своего заведения на стрёме.

Мы подошли к нему. Отряд немецких солдат на улице находился в состоянии полного беспорядка, сопровождавшегося криками и неразберихой. Затем все они общим скопом побежали за сержантом, который повел их за угол, и они скрылись из виду.

«Уходите, сейчас самое время!», прошептал табачник, тревожно их поторапливая.

И мы так и сделали, выбежали за дверь и помчались по этому узкому проулку туда, где Ван Хельсингс нырнул в шикарный польский Fiat 508, за который мой бывший сосед по квартире, Уиндэм Стэндинг, отдал бы свои напольные часы с гирями.