Забрало Джона де Вира было поднято, и было видно, что он улыбается.

— У нас значительные силы, — сказала она. — Не думаю, что турки будут атаковать с нашей стороны: они наблюдатели. У нас есть орудия. Мы обязаны победить — но известно, что визиготы побили швейцарцев, и на поле боя не осталось в живых ни одного, кто мог бы рассказать, как им это удалось. Только слух: «Они сражались, как дьяволы из преисподней»…

— И что? — торопил ее граф.

— Милорд, — спокойно говорила она, — взгляните на небо. Солнца сегодня практически не будет. На этом поле боя мы будем сражаться под тенью их Тьмы. Холодно, сумрачно — это будет зимнее сражение.

Незаметно ни для кого она сжала кулак, вонзая ногти в ладонь, и постаралась не проявлять своего настроения.

— Нам надо поговорить со священниками. — Аш указала на висящий на шее графа крест, выделяющийся темным пятном на фоне его верхней одежды. — У меня есть одно соображение. Ваша светлость, Господу пора явить нам чудо.

Через два часа после прогулки по территории Аш стояла рядом с теплым боком Счастливчика. Бертран держал боевого коня за поводья, Рикард нес ее шлем и копье. Ее набедренники были одолжены у низкорослого плотного английского рыцаря из числа людей де Вира, и они ей не подходили по размеру.

Небо над ними было наполовину черным.

Восток, где должно было взойти солнце над огромной армией, представлял собой непроницаемую тьму. Только позади них в странном полусвете зашевелились петухи в обозе, с опозданием оповещая о заре.

Глядя вниз, на южный склон холма, она больше не видела под ним лагерных костров противника.

Позади нее, на севере, в той части неба, которая не была черной, наблюдались проблески утреннего света. Теперь и эта часть неба быстро покрывалась облаками, такими же темными, как на востоке и на юге. Облака сливались в тучи, мелово-желтые и плотные, высокие, как стены замка или шпили соборов.

Господи Боже. Пять сотен человек организованы. Заняли свои места. Как и должно быть.

— Я слишком старая кляча для сражения! — проворчала она.

Рикард тускло улыбнулся. Из ноздрей ее боевого коня вылетал пар. Аш посмотрела вверх по откосу на горизонт и на многочисленные войска бургундской армии.

В ту свободную минуту, какая всегда предшествует крайнему напряжению, ей пришла мысль: «Главное зрительное впечатление от поля боя — это ноги».

С земли она видела на поле боя только ноги — сотни лошадиных, некоторые скрыты под чепраками ливрей, уныло отвисших в холодном влажном воздухе, но большинство — голые ноги чалых, черных или гнедых; беспорядочно движущихся — рыцари направлялись на гребень холма, занять свои позиции. И ноги людей, кажущиеся стройными в серебряных доспехах; нижние конечности всех рыцарей и большинства солдат защищены стальными доспехами, даже на ярких рейтузах стрелков уязвимые колени прикрыты пристегнутыми стальными наколенниками. Сотни ног, утаптывающих то, что было когда-то пшеницей какого-то владельца, а теперь перемешано с грязью и лошадиным навозом.