— Приезжал осваговец, расспрашивал о тебе…
— Флэннеган?
— Да, кажется так… О нашем последнем дне, о том, как мы расстались… Послушай, то, что пишут в газетах — это ведь bullshit. Та сумка, которую ты забирал со станции…
— Ты все ему рассказала?
— Да, конечно… Я же думала, что тебя уже убили.
— Не бери в голову.
— А ты сволочь. Ты все знал заранее. Вернулся из Непала, купил колечки, трахнул меня напоследок и отправился умирать.
— Ну, не так все было трагично…
— Нет, все было смешно. Прямо комедия… Господи, ну почему все это случилось именно с нами?
— Хороший вопрос…
— Почему ты, Арт? Почему ты взялся за это?
— Почему я… Тоже хороший вопрос. Знаешь, я сам об этом много думал. Как-то делать было нечего — я сидел, прикованный наручником к батарее в Главштабе, ждал смерти и думал… Смысл… Неужели в советском лагере мне было бы хуже? Да нет, хуже вроде некуда… Тогда в чем дело? Свобода? Хороша свобода: ровно на длину руки. Демократия? Ради таких слов не умирают. Права человека? Хребет мне расписали этими правами… Личные выгоды? Мимо… Но вот если бы сейчас можно было все вернуть во времени назад и переиграть — отказался бы я? И… Я понял, что нет. Ни за что. Это желание… оно было больше, чем разум и воля. Это плоть и кровь. Есть что-то, что заставляет меня делать такой, а не другой выбор. Далеко не всегда разумный. Разум на побегушках у этой штуки. Что-то глубоко внутри, уничтожить его можно только вместе со мной. Может быть, это — душа. Не знаю.
— Красиво говоришь…
— Накопилось… Знаешь, я ведь давно ни с кем не говорил. В штабе я стараюсь держать пасть закрытой. Тише воды, ниже травы. Такой пай-мальчик.
— Зачем?
— Видишь ли… Полковник Казаков, мой начштаба… Он очень опытный штабист… И на две головы выше меня. Но… если я отдам один приказ, а он — другой… Я точно знаю, кого из нас послушают младшие офицеры. И он это знает. Поэтому я очень внимательно слушаю, что он говорит, а задавать глупые вопросы стараюсь наедине.
— Помогает?
— Нет.
— Скажи мне, господин командующий, у нас получится? Мы вернемся оттуда?
— Я