Монаха после съеденного снова начало клонить в сторону обсуждения грехов впавшего в суету и праздность общества, но Костя его прервал. Сам он уже перекусил, новостей толковых так и не услышал, зато решил, что еще в одном деле отец Джьякетто может быть ему полезен.

– А что, отец Джьякетто, ради богатого пожертвования можете ли вы на минуту забыть о лежащем на вас высоком долге перед церковью и помочь мне в небольшом, но очень важном мирском делишке? – начал издалека Малышев.

Монах заинтересованно поправил рундучок, висевший у него на боку, задумчиво осмотрел свои истрепанные сандалии и изрек:

– И насколько большое пожертвование?

Костя лениво и будто нехотя проинспектировал потолок заведения и предложил:

– Пять солидов.

Лицо монаха просветлело:

– Ну, думаю, что за такое пожертвование Господь простит Своему смиренному слуге, что тот на часок занялся мирскими делами… Если, конечно, это не предосудительное дело.

Костя склонился к по-прежнему увлеченно грызшему кость с мясом священнослужителю:

– Ну что вы! Нет, конечно. Тот пустячок, который я вас попрошу для меня выполнить, не сложен и не потребует от вас нарушения ваших канонов. – Малышев доверительно понизил голос. – Я купил лошадь, чтобы дальше не двигаться пешком в своем путешествии, и должен встретиться с одним влиятельным человеком.

Костя положил на стол два новеньких солида.

– Так вот, я хочу, чтобы вы подождали меня с лошадью недалеко от города, в гостином дворе «Седло и Метелка», это по дороге к побережью. – Он пододвинул монеты к монаху. – На одну монетку вы снимете комнату с окнами, выходящими на конюшню, у которой и привяжете мою лошадь. Вторая монетка – для вас. Ждать меня будете в комнате. На лошади должны быть и седло, и уздечка – все готовое для длительной поездки. Думаю, я появлюсь там сегодня к вечеру. В крайнем случае, я вернусь до послезавтрашнего утра.

Монах переспросил:

– И все это время нужно держать лошадь под седлом?

Русич кивнул, потом почесал голову, прикидывая, все ли он продумал.

– Еще вы заберете вместе с лошадью мой щит и меч. – Чтобы убрать гримасу непонимания с лица монаха, Малышев пояснил: – Мне еще много ходить, а я устал таскать эти железяки.

В голову Кости пришла еще одна мысль:

– А чтобы никто вас не обидел, увидев, что вы в одежде монаха, и не отобрал лошадь, которая стоит дороже десяти безантов, я возьму у вас в залог вашу сутану и рундук.

– А как же я? – пролепетал монах.

– А вы оденетесь в мою одежду, – улыбнулся Костя. – Всего на два часа, не больше.