Дар царицы, привезенный из Зимрана, разумеется, не имел ничего общего с этими сельскими подношениями. Это был бронзовый треножник, на который Далла приказала поставить чеканную чашу, украшенную изображениями голубок из белого золота – голуби считались птицами, посвященными Мелите. Блюдо было до краев заполнено золотыми маликами. И все это было уложено в большой ларь из кедрового дерева.

Этот ларь и понесли в носилках в храм Мелиты, когда настал день праздника. Сама царица отправилась пешком. Сие невозможно было представить в Зимране, но в Маоне так было принято, и Далла, когда жила здесь, всегда в торжественные дни шла со свитою от дворца до святилища, благо в размерах Маон значительно уступал столице.

Став царицей, она неизменно уделяла внимание нарядам и украшениям, но для этого шествия необходимо было нечто особенное. Платья, пошитые как на исконно нирский, так и на зимранский манер прискучили ей, казались слишком простыми . Ей нравились платья из Дельты – узкие, облегающие фигуру, оставляющие открытыми руки, плечи и грудь. Но не в таком платье идти пешком в жаркий день, особенно если кожа у тебя белая и нежная. А шамгарийские платья, считавшиеся сейчас самыми роскошными, были слишком глухими и тяжелыми. Но Далла нашла удачное решение . Она приказала пошить платье на шамгарийский манер – закрытое, свободное, с длинными распашными рукавами, но не из плотной тяжелой ткани, а из легкой, привезенной откуда-то из неизвестных Далле стран. Оно было золотистого цвета и выткано синими полумесяцами. Под ним не было обычного для шамгарийских нарядов нижнего платья, а только легкая рубашка. Пояс из крученой золотой нити был завязан под грудью, распашные рукава позволяли увидеть обнаженные руки, совершенство которых подчеркивали витые браслеты. Дополняли наряд широкий воротник-оплечье из золотых пластин и плащ из Калидны, вышитый перьями зимородка. О драгоценностях Далла размышляла особо, и остановилась наконец на подвесках и серьгах из сапфира. Во дворце хранился наследственный венец маонских князей, принадлежащий Адине, но он не шел ко всему убору и вообще был старомоден, поэтому Далла отдала предпочтение диадеме, привезенной из столицы. От зноя ее должны были уберечь легкое покрывало, окутывающее голову, и опахала служанок. И этого тоже никто не мог отнять у Даллы – богатства, что служит единственной достойной оправой красоте…

Так двигалась процессия. Телохранители открывали и замыкали царский выход, а городские стражи сдерживали напор толпы на улицах. Царица шла в середине процессии, следом за носилками с дарами для Мелиты, которые, поигрывая мускулами, тащили дворцовые рабы. Так же – вслед за дарами шествовала она и в юности. Только тогда вместе с ней шли подруги-сверстницы. Теперь у них свои семьи, и Далла вряд ли бы узнала их теперь. Ее сопровождали рабыни с опахалами из павлиньих перьев, переливчатых, как ткань царицына платья, и корзинами тяжелых маонских роз.