– Нечего! Потерпит их урожай! Через пару недель начинаем новую стройку.

– Как будет угодно, господин…

– Все у тебя? Убирайся! Да вели подать другого вина, получше этой кислятины!

Харон швырнул тяжеленный кубок в кувшин, разлетевшийся вдребезги.

– И пусть приберут здесь… Чего стоишь? Еще чего-нибудь?

– Не знаю, как и сказать, господин…

– Ну?!!

– Верные люди донесли, что из Царьграда едут важные люди, чтобы проверить, как выполнена работа над новой гробницей. Говорят, что царь-батюшка совсем плох… Это… Комиссия называется.

– Это точно? – Афанасий внезапно почувствовав, как противно заныло под ложечкой. – Ты ничего не напутал?

– Как на духу!

– К черту отдых! – вскочил на ноги харон. – Число работяг на вершине пирамиды удвоить!

– Но…

– Да мне плевать, как они там уместятся! Пусть хоть на одной ноге стоят, но чтобы гробницу завершили за три дня! Нет, за два. Понял?

– Но раствор не схватится…

– Костры жгите! Работать днем и ночью! А всех остальных – на постройку ворот!

– Каких ворот? Ограду ведь еще не начинали делать…

– Ворота в первую очередь! Все! Бегом! Галопом! Рысью! Инженеришку этого ко мне! Как его?.. Оран-Тога!..

* * *

Князь Барабашин, глава комиссии по приемке царской гробницы, остановил коня перед громадными, в несколько человеческих ростов, воротами.

«Поистине, неисповедимы пути Твои, Господи! – перекрестился он про себя, благоговейно взирая на арку, плавно закругляющуюся высоко над головами многочисленной свиты. – Похоже, что не врут насчет этого нового строителя…»