На промозглом ветру у Френи застучали зубы. Она сразу стала похожа на нахохлившегося воробушка.

– Но ведь, вот она была! – девушка почти всхлипнула, успев сдержаться в последнее мгновение. – Я же не могу ей ничего приказать! Да и как удержать нелюдя?

Она осеклась, встала. Девушку уже колотило от холода. Вся напускная таинственность исчезла.

– Не отпустишь, значит?

Алекс молчал.

Френи плотнее укуталась в плащ, как-то сразу сгорбилась и повернулась, уходя в ночь.

7

7

При пересечении городских ворот османы сняли кляп со рта девушки. Нелли зашлась в кашле и… выругалась. Она пробовала плакать, требовать, угрожать. Но захватившие ее турки были подобны статуям Будды: невозмутимы и молчаливы. Лишь когда голос пленницы начал срываться на визг, один из всадников стукнул ее. Не сильно – тыльной стороной ладони. Так, чтобы лишь вразумить непонятливую, а не покалечить.

Нелли умолкла.

Отряд рысью пронесся по узким улочкам, миновал торговую площадь перед причалом и устремился по петляющей дороге вверх. Когда за спиной кавалькады остались кварталы торговцев и менял, трущобы бедноты и гарнизонная твердыня, всадники придержали лошадей у ворот богатого дома.

Именно дома, а не дворца или палаццо, которые так любили строить венецианцы, бывшие хозяева этих земель.

Двухэтажное здание с большим внутренним двором утопало в зелени. Абрикосовые, персиковые деревья перемежались кустами роз и жасмина, яркими клумбами и аккуратными дорожками, составленных из ярких цветных плиток. В глубине журчал фонтан и бренчала бузуки.[108]

Десяток вооруженных до зубов янычар, охранявших въезд в сад, несомненно, узнав прибывших, тем не менее, отказались пропускать внутрь всех. Большинство улуфажей проводили в расположенную рядом казарму. Лошадей прибежавшие слуги забрали в конюшни крепости. И только четверым, командиру отряда и двум его онбаши, державшим пленницу, позволили войти. Перед гостями и за ними шли охранники с обнаженными ятаганами.

Нелли опять заткнули рот.

Продравшись через заросли, турки вышли к маленькой беседке. Высоченные кусты, усыпанные вянущими желтыми и розовыми цветами, закрывали ее со стороны дороги.

Там, на низком деревянном помосте возлежал хозяин дома. Десяток атласных подушечек создавали комфорт немолодому телу. Под рукой его, на небольших медных подставках, расположились вазы с пахлавой и лукумом, пирожками на меду и засахаренными фруктами. На большом блюде громоздились кисти винограда, разрезанный арбуз и нежные, прозрачные груши. Кувшин с теплым щербетом и хотабом, компотом из меда и фруктов, дополняли картину. Лишь бутыль вина казалась лишней.