– Все обойдется, – сказал Меншиков наигранно-бодро, взял ее за плечи и легонько подтолкнул к выходу. Однако и у него на душе было неспокойно. Он вернулся к шкафу, украдкой сунул за пояс под рубашку иглер. Металл холодил тело, но холодная тяжесть оружия была приятна.

Завтракали в гробовом молчании. Ни Фатах, ни Белаш не обратили внимания на то, что Роми пришла с Меншиковым и уселась с ним за один столик. Другое дело биолог – тот, стараясь делать это исподтишка, разглядывал их, и Меншиков снова подумал, что из всей четверки один Лихов выглядит наименее отрешенным. Не исключено, что нервы у него крепче. Такие люди не помешают, если их иметь под боком в решительную минуту…

Завтрак ничуть не походил на вчерашний обед. Вчера все жевали равнодушно и быстро, а сейчас все, не исключая и Лихова, взяли много еды, тщательно пережевывали каждый кусок, словно беззубые старцы из исторических романов, которыми увлекался Меншиков. Тянут время, понял он. То один, то другой украдкой бросал взгляд на дверь, прислушивался.

Как это бывало всегда, во все века, тюремщики появились неожиданно. Внезапно, без каких-либо предваряющих звуков, распахнулась входная дверь, и раздались шаги – шлеп, шлеп, шлеп…

Меншиков затаил дыхание, и его глаза, как положено в такой ситуации, вновь превратились в нерассуждающий фотоаппарат.

Вошли двое, ростом они не превосходили землян, но гуманоидами, как и писал Ален, не были. Что-то роднило их то ли с крупными обезьянами; то ли со вставшими на задние лапы медведями. Покрытые густой рыжеватой шерстью, не обремененные одеждой тела, косолапые ступни, шестипалые передние конечности – ладони болтались у лодыжек, но кулаками оземь, как это делают земные обезьяны, они не опирались. Безгубое «лицо» с тремя дырами вместо носа, острые мохнатые уши.

И все-таки, понятно, это были не звери. Талии их стягивали чешуйчатые металлические пояса, а в лапах они держали причудливые сверкающие приборы с решетчатыми рефлекторами. Меншиков встретился взглядом с тем, что стоял ближе, – у чужого были глаза разумного существа. Спасатель про себя окрестил их «остроухими» – нужно же было как-то кодировать противника. Сжал под столом узкую ладошку Роми.

Овальный диск на поясе одного из чужаков вдруг громко и внятно произнес:

– Роми Канут, ваша очередь.

Грохнул опрокинутый стул – Роми вскочила, следом вскочил и Меншиков, девушка отчаянно закричала:

– Не хочу!!!

Крик тут же оборвался. Остроухий поднял свой рефлектор, и она мгновенно преобразилась – отвернулась от Меншикова, деревянной походкой сомнамбулы пошла к выходу. Меншиков успел увидеть ее лицо – застывшую белую маску. Непроизвольно стиснул под рубашкой ребристый цилиндрик иглера.