Почему никто не отзывается? Почему никто не спешит на помощь?! Летиция боялась встать – ей казалось, что любое движение может оказаться роковым.

– Кто-нибудь… – шептала она, уже не надеясь, что ее услышат…

Дверь приоткрылась, в спальню бесшумно скользнул Гет. Огромная плоская голова покачивалась на толстом туловище. Летиции показалось, что желтый глаз змея смотрит на нее с упреком.

– Я вызвал медиков из Эсквилинки. Сейчас прибудут. Замечу мимоходом: очень трудно набирать номер телефона, не имея в распоряжении рук, – одним хвостом. Но никто не оценит моей изобретательности!

– Благодарю тебя, Гет, – прошептала Летиция помертвевшими губами.

– Хорошо, что я не глух, как все змеи, – продолжал нахваливать себя гений. – А то некоторые решили, что могут по ночам гулять, а не быть подле своей госпожи…

С улицы донеслось завывание подъезжающей «скорой». Гет предусмотрительно юркнул в шкаф.

Две женщины в зеленых туниках вбежали в комнату. Одна тут же стала набирать в шприц прозрачную жидкость из ампулы. Летиция знала, что уколы магнезии болезненны. Но она не почувствовала боли, лишь комната опрокинулась на бок, а перед глазами проплыла низкая глинобитная ограда, беленая стена дома, и дерево с кривыми ветвями, почти лишенное листвы, усыпанное сиреневыми цветами. Солнце вставало. И вдруг не стало ни домика, ни дерева, ни ограды – ослепительная вспышка – и все исчезло. Запоздало Летиция вскинула руки, но ничего не смогла ухватить – пальцы вцепились в спинку кровати. Видение сулило что-то страшное. Но что – нельзя было понять.

III

С отрогов гор они смотрели на лежащий к югу город, взятый в кольцо осады. Серебром извивался Джаг-Джаг, вырываясь из горного ущелья. Горные хребты с отвесными склонами и платообразными гребнями образовывали ярусы огромного природного театра. Юний Вер и его бессмертная когорта смотрели на Нисибис – сцену многодневного спектакля.

– Мы отправимся в город, – сказал кто-то из бессмертных бойцов. – Мы хотим воевать.

– Неужели? Когда-то вы решили умереть, чтобы не убивать. И вот спустя двадцать лет, вы, бессмертные, хотите взяться за дело, которое прежде повергало вас в ужас. Надо было размышлять двадцать лет, чтобы решить дилемму в пользу войны?

– Мы решаем не в пользу войны, – отозвался Тиберий Деций, тот, кто был когда-то братом Элия. От Тиберия остался лишь бледный абрис, жизнь куда ярче нарисовала образ младшего брата. – Мы – бессмертные, и потому все решаем иначе.

– Да, человек выбирает что-то одно, у него мало времени и ему приходится оберегать свою жизнь, – подал голос Луций Проб. – Человек торопится, бежит и несет в руках стеклянную чашу. Упадет – разобьет. Жизнь кончится, прекратится бег. Наша чаша из злата. Мы роняем ее, поднимаем и продолжаем бежать. У нас нет дилеммы или-или. Мы вмещаем все.