Едва Омелин управился с недостатком комсостава в центре, как к нему примчался на взмыленной лошади драгун в порванной в нескольких местах и залитой кровью шинели. Спрыгнув, он козырнул комиссару, фуражка крепко держалась на ремешке, несколько мешавшем ему говорить.

– Командарм Забелин докладывает, – сказал он, – что долго нам не продержаться. Добровольцы и суворовцы давят всё сильней, а за спинами их стоит третий эшелон свежих всадников, они готовятся ударить нам во фланг и тыл.

– Ясно, – кивнул Омелин. – Возвращайтесь и передайте командарму, надо держаться, сколько может. А как только за вашими спинами выставят каре, отступайте, но организованно, без паники.

– Есть, – снова козырнул драгун, вскочил в седло и умчался.

– Комкора Косухина ко мне, – приказал Омелин, не собиравшийся отходить в тыл, особенно в такой момент. Хотя до тыла этого было шагов с полсотни, не больше.

– Товарищ комиссар, – обратился к нему комкор Косухин, прозванный в армии Ударным комкором. Он подбежал к Омелину спустя каких-то пять минут.

– Бери все три ударных батальона резерва и ставь их в каре на правом фланге. Я тебе Кондакова дам, он – лучший из моих комиссаров, – приказал Омелин. – Драгуны сделали всё, что могли, теперь твоя очередь. Вы должны остановить вражескую кавалерию.

– Есть, – козырнул комкор и умчался, придерживая правой рукой фуражку, а левой – шашку.

И вот уже бьют барабаны тремя колоннами краснознамённые ударные батальоны – пугачёвская гвардия – быстрым шагом направились на правый фланг. Они выстроились тремя каре почти за спинами у дерущихся с врагом рабочих драгун. Эти людские крепости должны остановить атаку третьего эшелона вражеской кавалерии, не дать зайти им во фланг и тыл шеренгам пехоты.

Когда рабочие драгуны прогнулись и подались назад, мне показалось, что всё, вот она – победа. Сейчас атакуем вражескую пехоту, пугачёвцы побегут под натиском всех трёх эшелонов кавалерии, а мы станем рубить их с седла, мстя за Арзамас, Сакмарский городок и всю эту проклятую богом войну, которая у всех уже в печёнках сидит. Но не тут то было. Рабочие драгуны развернули коней и поскакали прочь, организованно, без паники, прямо через строящихся в батальонные каре пугачёвских гренадер. Похоже, этот маневр ими отработан и весьма неплохо. Лишь несколько человек падают, сбитые драгунским конями.

И тут же команда труб – уступить дорогу третьему эшелону. Дёргаю повод, уводя коня в сторону, с дороги набирающих разгон кавалеристов. Во главе их скачут кирасиры на отдохнувших конях. Они набирают разгон – и врезаются в крепости каре. За ними несутся свежие драгунские полки третьего эшелона. Гренадеры повстанцев дают залп, двумя фасами, так как каре обращены к нам, так сказать, углом. Грамотный ход. Палаши обрушиваются на головы бунтовщиков, кони сбивают их грудью, но построение каре слишком тесное и смерть одного человека ничего не решает. На его место тут же становится новый. И они тычут штыками, раня людей и лошадей, третья шеренга без устали палит из мушкетов, так что каре постоянно окутано дымом.