Жуков оборвал доклад, вовремя заметив скептическую гримасу Верховного. Покачав головой, Сталин проворчал: дескать, товарищ Жуков уже пытался остановить немцев такими ударами, но всего лишь разменял двадцать наших дивизий на две немецкие.

— Атаки с севера, конечно, надо продолжать, — задумчиво проговорил Сталин. — Это необходимо, чтобы отвлекать силы противника от Ростова, но разгромить немцев и погнать обратно на запад этими ударами не получится… Вот что, товарищи полководцы — подумайте как следует, пока мы поговорим о других делах.

Маршал и генерал армии послушно склонились над картами, перешептываясь вполголоса. Раскурив трубку, Верховный сел за письменный стол и тихо, по-грузински, спросил наркома внудел, о чем тот хочет сказать уже полчаса.

— Власов убежал к немцам, — так же тихо и тоже по-грузински ответил Берия. — Он уже от них звонил Егорову и успокаивал. Я этому барану в маршальских петлицах объяснял, но ишак не поверил…

Грязно выругавшись сначала по-грузински, потом по-русски, Сталин осведомился:

— Ты уверен? Про Потапова тоже говорили, что он в плен попал, что его немцы раненного пристрелили, а он через неделю вышел из окружения.

Берия даже руками взмахнул, как бы отметая даже тень сомнения, и уверенно подтвердил:

— На этот раз никаких ошибок. И с нашей стороны видели, и с той стороны верные люди подтвердили.

— Расстреляем, никуда не денется… — Верховный хотел что-то добавить, но вдруг насторожился, прислушиваясь, и громко поинтересовался: — Что вы там секретничаете? Какое такое другое решение?

По лицам военачальников промелькнула гримаса растерянности. Егоров, который в отличие от Жукова был давно знаком со Сталиным и знал, какой чуткий слух у кремлевского властелина, ответил первым:

— Если как следует измотаем противника обороной, обескровим немецкие дивизии, перемолотим резервы, то примерно через месяц можно будет бросить в бои новые ударные армии с решительной целью.

Жуков подхватил:

— Сосредоточив на северном фланге противника достаточно крупные силы, можно осуществить глубокий прорыв, создать угрозу коммуникациям противника. А если Рябышев до того времени удержит Таганрог, то нанесем встречный удар с этого плацдарма — и почти вся группа армий «Б» окажется в котле.

Он уложил на карту красный карандаш: тупым концом — на позиции 1-й гвардейской армии, острием — на Матвеев Курган. Классический прорыв в стиле предвоенных представлений о глубокой операции. К тому же — через оборонительные позиции немецких пехотных дивизий, которые ждут именно таких ударов и готовы к их отражению. Верховный скептически поморщился. Это была хорошо знакомая идея рассекающего броска с севера на юг через Донские степи — точно такой план он, Сталин, предложил Ленину в девятнадцатом году. Тогда этот план привел к разгрому Деникина, но сейчас-то четко видны другие операционные линии…